Сезон нежных чувств - стр. 2
– Теоремы нужно уметь доказывать самому, а не тараторить их наизусть! – воскликнула она. – Неужто вы таким глупым образом запомнили весь материал?
Знавшая себе цену девица вспыхнула не менее горячо:
– Я всегда хорошо готовлюсь к экзамену!
– И по всем математическим дисциплинам?
– Ну, а как же иначе? – лицо чудно раскраснелось, глаза заблистали бриллиантами в сотню каратов каждый.
Она не могла понять, в чем её, собственно, винят. С негодованием пронзила Бабушку гневным взглядом, каким та Запольскую.
– Почему очевидно? Объясните, – уперлась доцент в стол обеими руками.
– Так написано, – гордо повторила золотая медалистка.
Выражение лица Сахалинской приобрело опасные черты, предвещая красотке даже не крупную неприятность, а просто-таки трагедию, катастрофу. Ах, кабы Марина поняла это и отказалась отвечать вовсе! Но нет, куда там, по привычке продолжила борьбу, не желая уступать никому и ни в чем.
– Как она решает задачи? – тихо спросила Евстолия Николаевна у Меньшиковой, не отрывая от Запольской прищуренного взора.
– Звезд с неба не хватает, – дипломатично ответила та.
– Но теорию я знаю! Всю!
– Здесь экзамен по математическому АНАЛИЗУ, – фальцетом вскричала старушка, – а не вечер художественной декламации. Ставлю «неудовлетворительно». Прощайте, голубка сизокрылая. Пересдавать можете даже не пытаться, настоятельно советую не терять драгоценного времени. Согласно внешним данным, а также памяти своей… феноменальной поступайте… да хоть на артистку учиться, со временем буду рукоплескать, коли доживу. Математиком вам не бывать.
Ошеломлённая Запольская переминалась у стола с зачётной книжкой в руках, совершенно убитая горем, не веря в происходящее. Причёска растрепалась, глаза, наполненные слезами, всё ещё полыхали искренним гневом и непониманием: «За что? За что вы меня убили?» Присутствующие обескураженно молчали вместе с погорелицей.
– Следующий, – доцент грозно посмотрела на Бармина. – Проходите отвечать, молодой человек. Посмотрим, что вы мне скажете.
Запольская, рыдая, выбежала вон из аудитории. Испытывая соблазн выскочить следом, Юрик встал, сделал два неверных шага, мешком свалился на стул рядом с бабушкой-доцентом, сладко пахнущей горячей пудрой.
– Вопрос первый. Т-т-теорема Ролля, – слегка заикаясь, начал он и принялся как-то совершенно гадко путаться в предлогах и окончаниях.
– Пусть фунцыя эф нэпрэрывная на замкнутэм промежутках…
Бабушка бросила в его сторону раздраженный взгляд, посмотрела на Меньшикову, насмешливо констатировала:
– Хотя бы этот студент отвечает не точно по тексту, продолжайте, продолжайте, я вас внимательно слушаю.
Юрик осознал, что не выгонят немедленно, без права пересдачи, и перестал заикаться.
– Задачу решили? Минуточку, сама посмотрю. Так, так, где тут ваша зачётка, товарищ…?
– Бармин.
– Очень хорошо, – Бабушка вывела в зачётке «отлично». – Следующий, пожалуйста.
В коридоре зачётку рассматривали на просвет, все же первая пятерка в группе. Марина Запольская явилась в слезах и убежала, никому ничего не объяснив, – ждущих у дверей обуял первобытный страх перед неизвестностью. Теперь народ успокоился, однако жаждал знать, как и на чём провалилась умница. Бармин толком объяснить не смог, сказал, что не слышал, как она отвечала, сам в это время готовился.