Сезон любви - стр. 14

- А че правду говорят, что ты мужиков таскаешь в дом типа на лето, а сама деньги с них берешь?

- Маш, ты меня со своей подругой перепутала. Прошлым летом, и я не уверена, что это был слух, также говорили про Соню.

- Кто скажет тому в морду дам. Сонька бы не стала, - тут же выступила в защиту.

- Ну так и я в морду дам, если надо тому, кто эти сплетни распускает. Не знаешь, кто первым замолвил?

- А мне покуда знать? Так че, правда, что ты с мужиком живешь?

- Кажется, в своем доме я вольна распоряжаться как пожелаю. Так же, как и ты в своем.

Она фыркнула и продолжила болтать с другой женщиной, которая, уже купив что хотела просто стояла рядом.

Я взяла из холодильника несколько бутылок пива не зная, подойдет ли оно Степе. Но, видимо, это было то самое название. Пусть он и утверждал, что сделает это сам.

Подошла к кассе и словила новую порцию смеха.

- Кажись, правду говорят.

- Маша, я могу сходить в другой магазин, мне все равно, кому деньги нести.

- Нужны мне твои двести рублей, - складывает руки, поднимая свой бюст выше и делая его больше в откровенном вырезе.

- Тогда мы пойдем именно туда, - слышу позади голос Степы и оборачиваюсь. – Пошли Лер.

Он берет коляску из моих рук и катит ее к двери. Агата тут же начинает с ним болтать на своем детском, а я смотрю в лицо продавщицы и хмыкнув ухожу за ними.

Догоняю парня с дочерью и молча ступаю рядом.

Мы покупаем пиво Степе, мне вино. Соки для Агаты и мужчина еще хватает какую-то игрушку для малышки.

- Спасибо, - улыбаюсь.

Он расплачивается, напрочь отказываясь даже смотреть в сторону моего кошелька, но я спорить не стала, и мы медленно идем обратно.

Смешки прохожих вновь повторяются и мне становится стыдно.

Степа это замечает и встает так, чтобы встречающиеся нам по пути домой люди, не соприкасались со мной, а с ним.

Я ни слова не произношу, потому что если начну, то буду ощущать свою никчемность, и выдам обиду, которой быть не должно. Да и будет похоже на оправдание.

Мы приходим в полной тишине домой. Я ухожу в дом, а он продолжает заниматься мангалом на улице.

В какой-то момент я кружусь на месте и понимаю, что мне нужно выдохнуть.

Облокачиваюсь на столешницу рука и опускаю голову.

Внутри дрожит натянутая струна и хочу сдержать порыв закричать.

Я нечасто ощущаю свое одиночество. Порой не придаю ему значения.

Но стоит мне оглянуться, посмотреть по сторонам, все встает на места, и я плачу.

Потому что тоскую по маме с папой. Тоскую по той жизни, что была. Не потому, что я не счастлива жить с дочерью, но если бы они были рядом, то, быть может… это серая пустота не была такой огромной и не сжирала меня иногда.

Ощущаю, как маленькая слеза скатывается на кончик носа и капает на пол.

Трясу головой. Не хочу этих мокрых глаз. Я не могу раскисать ради моей девочки. Я не могу.

Лера вдруг начинает пищать и стучать по полу погремушкой.

- Сейчас, милая, - отвечаю ей дрогнувшим голосом. – Мама, сейчас подойдет. Погоди.

На мое плечо опускается рука, и я знаю, что это он. Но не оборачиваюсь.

- Все в норме. Я сейчас.

Прочищаю горло и встаю ровно, но по-прежнему не оборачиваюсь.

Он стоит пару секунд и отходит.

- Не торопись. Я возьму Агату на улицу. Присоединяйся.

Дверь хлопает. И я выдыхаю.

- Дурацкий день, - невесело хмыкаю и умываюсь.

Прохожу мимо окна и вижу, как Степа играет с моей девочкой. Как она заливается от смеха. Мне обидно, что Рома не стремится с ней общаться. Она такая замечательная малышка, такая милая, а он… А он упускает важные моменты ее жизни.