Sex Only - стр. 12
А вижу – его.
Он делает стремительный шаг внутрь, захлопывает за собой дверь ногой, подхватывает меня под бедра, сажает на стол и, глядя своими невозможными сапфировыми глазами, шепчет:
– Я все эти дни думал, какая ты на вкус!
Хвала тебе, боже, за то, что на море я ношу платья!
Он стаскивает с меня белье, раздвигает ноги и жадно присасывается к клитору, так что я не успеваю даже ахнуть. И потом тоже не успеваю, потому что это в голове у меня вертятся глупые мысли про то, что я даже не успела возбудиться, что я так с налету не могу, что стресс не способствует оргазму, а вот между ног уже давно пожар и наводнение одновременно.
И все, что я с этим могу поделать – вцепиться пальцами в седые волосы, уложенные когда-то в безупречную прическу, закрыть глаза и кончить. Примерно пять раз – или шесть – до того момента, когда я начинаю дрожать, а он наконец выпускает меня.
Отстраняется, охватывая взглядом, снимает со стола и переносит на кровать. Я цепляюсь за его шею, вдыхаю запах лайма и дерева, и кажется меня накрывает афтершоками. Ну не может же быть, чтобы я получила шестой или седьмой оргазм просто от запаха? Он отстраняется, стаскивает пиджак, снимает галстук, начинает расстегивать рубашку, не отрывая взгляда от моих раздвинутых ног.
– А где твои очки? – почему-то спрашиваю я. Я помню, у двери он еще был в них, а потом… не помню.
Он усмехается, поднимает уже брошенный на пол пиджак, достает их из кармана и надевает. А рубашку наоборот снимает, вслед за ней брюки, трусы, носки, очень быстро, но четко и аккуратно. И даже не забывает достать презерватив из заднего кармана.
– Подожди! – говорю я, когда он стягивает платье с моего плеча и высвобождает грудь. Его губы замирают в миллиметре от напряженного соска, и я уже жалею, что заговорила. – Как тебя хоть зовут?
Он накрывает сосок горячими губами, и я даже не замечаю отсутствия ответа. Пока язык пляшет по краю ареолы, руки задирают платье, сильно и жарко гладят кожу, пальцы знакомо – о, я успела соскучиться по этому ощущению! – сжимаются на бедрах.
Он берет меня жестоко, жадно, словно стараясь напитаться, наесться после недель голода. А ведь максимум – недели, это если не считать, что после меня он вероятно тоже не скучал. Такие мужчины, которые предусмотрительно везде с собой таскают презервативы, они редко скучают. Особенно в бедных странах, где отельный завтрак после ночи с девушкой— уже отличная плата за секс с красивым иностранцем.
Жгучая ревность смешивается с обжигающим оргазмом – мамочки, я же так никогда не кончаю! Но зализанная до полусмерти, я вся целиком – одна эрогенная зона, и удовольствие прошивает от каждого прикосновения, самого невинного. Что уж говорить о том, как он нанизывает меня на себя, быстро, жестко, стискивая в объятиях и снова не отрывая пронзительного взгляда за очками от моих глаз.
Я обвиваю его руками и ногами, вжимаю в себя, так что он утыкается губами мне в ключицу и тут же пользуется случаем, чтобы пройтись по коже острым языком. Но я подаюсь бедрами вверх, и еще раз, и он глухо стонет куда-то мне в шею, замирая, и я чувствую внутри себя как дергается его член.
Он поднимает голову – наконец-то в его глазах расслабленная муть, и целует меня глубоко и нежно.
– Альберт, – говорит он хрипло, как будто давно не пользовался голосом. – Очень приятно.