Северный ветер. Том 1 - стр. 14
Насыщенная желтизна осенней листвы замешалась с бронзой и растеклась по белкам расплавленным золотом. Глаза засветились, бросая отблески на скулы.
Желудок сделал виртуозное сальто и рухнул в пятки. Я открыла рот, но не смогла выдавить ни звука.
Незнакомец нетерпеливо махнул рукой, подзывая спутников, и медленно спустил черную повязку на шею.
Он оказался красавчиком. Мужественное лицо, мощная челюсть с четким абрисом, нос с небольшой горбинкой, широкие резные скулы, темная щетина на щеках и волевом подбородке, тонкие губы с яркими границами. В золотых глазах – удивление вперемешку с растерянностью.
Я попыталась выпрямиться. Затекшее тело отозвалось болью в суставах и мышцах, и я поморщилась. Незнакомец угадал мои намерения, помог сесть и стянул с моей головы капюшон. Холодный ветер тут же обжег лицо и растрепал волосы, ловко юркнул под воротник толстовки. А когда я свесила ноги, схватил острыми пальцами икры под влажными джинсами.
Я оказалась права – мы путешествовали по все той же арктической пустыне верхом. Черные лошади с заплетенными в косы гривами, укрытые попонами почти до земли, показались мне неправдоподобно большими. Я вгляделась в морду ближайшей и застыла, задавив изумленный возглас. Вероятнее всего – нецензурный.
Из-под верхней мохнатой губы животного торчали желтые клыки, а глаза были насыщенного рубинового цвета. И тоже светились!
Это какая-то особенность местных живых организмов – светящиеся глаза?!
– Mõrí, avalés in áksast khar!
Я перевела взгляд на подъехавших к нам мужчин, с трудом сдерживая дрожь волнения. Страха почти не было – видимо, он все еще был в обмороке.
Спутников у моего спасителя было двое. Объемные плащи укрупняли их фигуры, но что-то подсказывало, что всадники и без них отличались немалыми габаритами. Нижняя часть их лиц была скрыта от ветра и мороза черными повязками, а глаза прятались в тени капюшонов. Один прижимал к груди зажатый в кулаке кинжал с изогнутым клинком в полторы ладони длиной. За плечом другого виднелась рукоять меча.
Сердце застучало быстрее, сбиваясь с ритма.
Я что, стала героиней средневекового романа? Куда, черт возьми, Харон меня засунул?!
– Ah mõrí?
Я повернулась к бережно обнимавшему меня мужчине. Он подал мне кожаный мешок с пробкой… Флягу! Ну точно средневековье!
– Ah hisaráh a bёr?
Я с опаской посмотрела на подношение.
– Я не понимаю.
Он успокаивающе улыбнулся и сделал глоток из фляги.
– Bёr.
– А-а-а… Пить. Бёр значит пить. Да. Хочу.
Я сделала несколько глотков и блаженно зажмурилась, наслаждаясь вкусом воды.
– Ah kãs malt lãshráh?
Я взглянула на мужчину, вытирая губы, но обращался он не ко мне.
Всадники обменялись напряженными взглядами – их глаза замерцали в тени капюшонов – и одновременно ответили:
– Daá.
И что-то было такое в их голосах, что мне захотелось плакать.
Довольно долго мы ехали, сохраняя молчание.
Теперь я сидела в седле, как типичный наездник, прижимаясь спиной к груди незнакомца и наслаждаясь исходившим от него теплом даже через два толстых плаща. Он обнимал меня одной рукой за талию, а второй держал свободно провисшие поводья.
Ветер постепенно стихал и наконец перестал бросать нам в лица пригоршни снега. Арктической равнине это привлекательности не прибавило, но видимость стала идеальной до самого горизонта. Плохо, что разглядывать было особо нечего – панорама представляла собой бесконечные снега. А потому я украдкой рассматривала наш необычный транспорт.