Северное сияние - стр. 44

«И никогда не удается раскрыть все, – мысленно добавил он. – Сколько ни копай, а всегда остаются нераскрытые дела, которые на тебя давят, и давят, и давят».

– Здесь, если человек приходит в участок, он может быть уверен, что либо я, либо кто-то из моих замов к нему выйдет и займется его проблемой, поможет разобраться с ситуацией. А в скором времени я уже буду со всеми знаком лично, и за каждым обращением для меня будет стоять не просто имя и фамилия, а живой человек, которого я знаю. Думаю, это сделает мою работу еще более значимой.

Он вдруг сам удивился правоте сказанных слов.

– Вы охотник?

– Нет.

– Рыбак?

– Пока тоже нет.

Мак надул губы.

– Хоккей? Лыжи? Альпинизм?

– Нет. Питер учит меня ходить на снегоступах. Говорит, здесь без этого никак.

– Это правда. А как насчет хобби? Какие у вас увлечения, интересы? Как проводите свободное время?

Свободного времени у него отродясь не водилось. Точнее, он его себе не оставлял. Может, поэтому Рейчел и ушла?

– Я еще не решил. Начнем со снегоступов, а дальше видно будет. А как вы тут оказались?

– Я?

– Мне тоже хочется знать что-то о человеке, который берет у меня интервью.

– Справедливо, – сказал Макс после минутного раздумья. – В шестидесятые годы я учился в Беркли. Секс, наркотики, рок-н-ролл. Появилась женщина – как и полагается, – и мы перебрались на север. Какое-то время прожили в Сиэтле. Там я подружился с одним парнем, он увлек меня альпинизмом. И мы подались еще дальше на север. Вместе с подругой. Мы с ней исповедовали нон-конформизм, вегетарианство и интеллектуальный образ жизни.

Он улыбнулся. Полноватый, лысеющий мужчина средних лет, вполне довольный своим прошлым и настоящим.

– Она хотела заниматься живописью, я собирался писать романы, раскрывающие глубинную сущность человеческой натуры. Все это – до тех пор, пока мы не решили пожениться. Этой затеей мы все испортили. Она вернулась в Сиэтл. А я остался здесь.

– И стали издавать газету вместо того, чтобы писать романы.

– Ну, от романов я пока тоже не отказался. – Он больше не улыбался, взгляд стал каким-то отстраненным и немного тревожным. – Время от времени достаю из стола. Ничего выдающегося, конечно, но я продолжаю работать. И по-прежнему не ем мяса, по-прежнему причисляю себя к зеленым, чем вызываю раздражение у массы людей. С Кэрри мы познакомились лет пятнадцать назад. Поженились. – На лицо вернулась улыбка. – Похоже, этот брак оказался более удачным.

– А дети?

– Девочка и мальчик. Двенадцать и десять лет. Итак… Давайте вернемся к вам. Вы одиннадцать лет прослужили в полиции Балтимора. Я разговаривал с лейтенантом Фостером, и он…

– Вы говорили с моим шефом?!

– С вашим бывшим шефом. Я же готовился к интервью. Так вот. Он вас характеризует как дотошного и неутомимого следователя, из тех полицейских, кто доводит дело до конца и не боится трудностей. Мы, конечно, рады, что нашей полицией руководит такой человек, но, на мой взгляд, нынешняя должность – не ваш уровень.

– Это моя проблема, – холодно ответил Нейт. – Извините, больше времени уделить вам не могу.

– Всего пару минут. После прошлогоднего инцидента, когда вы были ранены, а ваш напарник и подозреваемый – убиты, вы два месяца провели на больничном. Потом вы четыре месяца работали, после чего подали рапорт об отставке. Предполагаю, что решение приехать на работу к нам было во многом принято из-за случившегося. Я прав?