Северное сияние - стр. 13

– Из-за того, что ее ожидает. Среди прочего – великое предательство.

– Кто же ее предаст?

– Нет, нет, в том-то и самое горькое: предаст она, и это будет ужасным ударом. Она, конечно, не должна об этом знать, но не вижу причин, почему ей не знать о Пыли. И возможно, вы ошибаетесь, Чарльз: она может заинтересоваться Пылью, если ей доходчиво объяснить. И это может ей помочь в дальнейшем. И наверное, мне будет не так тревожно за нее.

– Такова уж стариковская доля, – сказал Библиотекарь, – тревожиться за молодых. А удел молодых – презирать стариковские тревоги.

Они посидели еще немного и распрощались; час был поздний, и оба были стары и встревоженны.

Среди всех колледжей Оксфорда Иордан-колледж был самым величественным и богатым. Возможно, и самым большим, но в точности этого никто не знал. Здания, сгруппированные в три неправильных четырехугольника, относились к самым разным эпохам, от раннего Средневековья до середины восемнадцатого века. Строился он не по плану, прирастал постепенно, прошлое повсюду переплеталось с настоящим, и в целом Колледж производил впечатление неряшливого великолепия. Что-то где-то постоянно приходило в ветхость, и вот уже пять поколений семейства Парслоу, каменщики и кровельщики, круглый год занимались ремонтом Колледжа. Нынешний мистер Парслоу обучал своему ремеслу сына. С тремя подмастерьями, как трудолюбивые термиты, они сновали по лесам, возведенным возле угла Библиотеки, или по крыше Церкви, втаскивали наверх свежие каменные блоки, рулоны блестящего листового свинца или деревянные балки.

Колледж владел фермами и поместьями по всей Британии. Говорили, что можно пройти от Оксфорда до Бристоля в одну сторону или до Лондона в другую, ни разу не покинув земли Иордан-колледжа. Во всех уголках королевства были красильни, кирпичные фабрики, лесные участки и заводы атомных машин, платившие аренду Иордан-колледжу, и каждый квартал Казначей со своими конторщиками подводил счета, представлял итог Совету и заказывал пару лебедей для праздничной Трапезы. Часть денег откладывали для новых капиталовложений – Совет недавно одобрил покупку конторского здания в Манчестере, – а из остальных выплачивали скромные стипендии Ученым, жалованье слугам (а также Парслоу и еще десятку семей ремесленников и мастеровых, обслуживавших Колледж), закупали вино для богатых винных погребов, книги и антарограммы для громадной Библиотеки, занимавшей целую сторону Мелрозовского Квадрата и на несколько этажей уходившей в землю наподобие кротовой норы; и, наконец, закупали новейшую философскую аппаратуру для Церкви.

Держать Церковь на уровне новейших достижений было очень важно: как центр экспериментальной теологии Иордан-колледж не имел равных ни в Европе, ни в Новой Франции. Это, по крайней мере, Лира знала. Она гордилась славой Колледжа и любила похвастаться им перед уличными мальчишками и оборванцами, с которыми играла возле Канала и на Глинах. А на приезжих ученых и выдающихся профессоров из других мест взирала с презрительной жалостью, потому что они были не из Иордана и знали, наверное, гораздо меньше, бедняги, чем самый скромный Младший Ученый здесь.

А что до экспериментальной теологии, Лире было известно о ней не больше, чем уличным ребятам. Ей представлялось, что она как-то связана с магией, с движениями звезд и планет, с крохотными частицами вещества, но все это были, конечно, догадки. Возможно, у звезд были деймоны, как у людей, и экспериментальная теология занималась общением с ними. Лира воображала, что Капеллан ведет возвышенные беседы со звездными деймонами, выслушивает их, одобрительно кивая или, наоборот, с сожалением качая головой. Но что они обсуждают, Лира вообразить не могла.