Северная звезда - стр. 29

– Тетя, мне не нужно ни два года, ни два месяца, ни даже два дня – я никогда не выйду за Арбенина! – вскрикнула Мария.

Тетушка выдержала паузу и сказала:

– Что я могу сказать? Когда ты была больна, этот человек… вел себя неподобающим образом. Он говорил мне такие слова, которые не принято произносить в приличном обществе. Я ума не приложу, что твой отец нашел в нем! Но как бы то ни было, дорогая племянница, я считаю своим долгом сказать тебе, что деньги – не последняя вещь в этом мире.

– Деньги?! Но мне они не нужны…

Шторх сурово сдвинула брови.

– Никогда не относись пренебрежительно к деньгам, Машенька. Ты никогда не жила в бедности, поэтому не знаешь, что это такое, не знаешь, как может быть тяжела и ужасна жизнь без средств к существованию. Насколько я не одобряю господина Арбенина, настолько же думаю, что тебе следует принять во внимание волю отца. Я считаю своим долгом сказать тебе это.

– Но…

– Не спеши что-то решать. Прежде подумай хорошенько.

Тетя Христина вышла из комнаты.

Она подождала, пока за ней закроется дверь, и зарылась головой в подушку.

«Дмитрий, если бы ты был со мной, мне было бы так легко и спокойно. Но тебя нет. Я одна. И не знаю, как мне жить дальше!»

– Что сказать… Не могу вас обрадовать, Мария Михайловна. Если завещание должным образом составлено и назначен душеприказчик, то дело трудно поправить.

Один из самых знаменитых присяжных поверенных Санкт-Петербурга, Иван Иванович Шумилов смотрел с явным сочувствием. Он был, похоже, искренен, но почему-то и его холеное лицо, и роскошный интерьер кабинета с дорогими английскими кожаными диванами и монументальными дубовыми шкафами, в которых выстроились золоченые корешки томов Свода законов Российской империи, разнообразных уложений и сенатских постановлений, вызывал у неё непонятное раздражение.

– Но ведь главная наследница я! – воскликнула Мария, чувствуя, как сжимается сердце.

Визит к Шумилову стал первым, который она сделала, когда более-менее оправилась. Даже на могилу отца не поехала, тем более доктора предписывают не волноваться. Но как тут не волноваться?

– Ну что вам сказать, сударыня, – вновь произнес Шумилов. – В законодательстве Российской империи есть целый раздел, что занимается наследственными делами, и процессы, бывает, длятся годами… Законные дети, родившиеся в законном браке, являются наследниками первой очереди, но наследственные права их не являются безусловными. В вашем же случае… – Иван Иванович с вздохом поправил пенсне в золотой оправе. – Вы, конечно, могли бы оспорить завещание на основании того, что батюшка ваш был, так сказать, не совсем в здравом уме. Но дела такие долгие и кляузные. Доктора, свидетели… И доказать что-то будет трудно. Скажу откровенно, если бы я оказался в вашем положении, сударыня, я бы не взялся судиться. Ваш отец мог ошибаться по-человечески, но с точки зрения закона он был в своем праве.

Мария удрученно умолкла.

У Шумилова была репутация человека исключительно честного, который не опускается до того, чтобы лгать клиентам и запутывать их, дабы вытянуть гонорар; и если дело безнадежно, он сразу об этом предупреждал.

Придя домой, Мария заперлась в комнате и долго, тихо плакала…

Георгиевское кладбище с окрестными лугами издавна было местом гуляний питерского люда, который посещал погост на храмовые праздники и родительские субботы. По старинному обычаю, в престольный праздник Георгиевской церкви перед воротами кладбища окропляли святой водой домашний скот. Множество народа собиралось в день иконы Смоленской Божьей Матери