Северная прародина Руси - стр. 6
Отрицание самобытности и автохтонности древней русской культуры, а по существу, отторжение древнейших корней русского народа и установление границы его исторического бытия где-то в IX веке н. э. (некоторые снижают эту ограничительную планку до IV–VI в.) было на руку и официальным властям, и представителям церкви. Первых не интересовало что бы то ни было за пределами государственно-правовых структур, а их возникновение однозначно связывалось с появлением первой правящей династии Рюриковичей. Вторых более чем устраивал тезис о дикости нравов и культуры русских людей до принятия христианства. Позиция эта, всячески поощряемая и культивируемая, дожила до наших дней и заняла доминирующее положение в школьных и вузовских учебниках, научной и популярной литературе, в средствах массовой информации и т. д. В результате повсеместно насаждается мнение, что до определенных (указанных выше) временных пределов русский народ как бы вовсе и не существовал, пребывая во внеисторическом состоянии, а когда возник (вроде бы из небытия) на исторической арене, то просто воспринял идеологию, культуру и государственно-правовые традиции, сложившиеся до него и без него.
По счастью, в русской исторической науке всегда была сильна и другая струя. Многие выдающиеся и рядовые исследователи постоянно искали истоки русской самобытности в самых глубинах человеческой истории, не противопоставляя славян древнейшим этносам, жившим на территории современной России, и отыскивая русские корни (и не только их) у народов, испокон веков обитавших на Севере и в других областях Евразии. Эта традиция восходит к двум замечательным деятелям отечественной науки – Василию Никитичу Татищеву (1686–1750) и Михаилу Васильевичу Ломоносову (1711–1765). Труды обоих, посвященные древнейшей русской истории, были опубликованы посмертно; первый том «Истории Российской» Татищева, где подробнейшим образом рассматривается генезис русского народа, увидел свет даже на год позже ломоносовской «Древней российской истории…» (хотя и создан был почти на два десятилетия раньше). Однако оба русских ученых независимо друг от друга отстаивали одну и ту же мысль: корни русского народа уходят в глубины тысячелетий и затрагивают этносы, издревле заселявшие север Евразии и известные под разными именами античным и иным авторам (к последним можно отнести составителей библейских книг, арабских, персидских, китайских и других хронистов).
Татищев напрямую вел родословную славян (а следовательно, и русских) от скифов, по современным данным появившихся в Причерноморье ориентировочно в VII веке до н. э., ареал же их расселения распространял далеко на Север и в Сибирь, именуя наших далеких северных прапредков скифами [г]иперборейскими. Праотцом славян и русских, исходя из данных вавилонского летописца Бероса, Иосифа Флавия и более поздних историков вплоть до анонимного автора «Синопсиса» XVII века, Татищев считал Мосоха – шестого сына библейского Яфета (Иафета) и внука легендарного Ноя. А.И. Асов удачно объясняет происхождение имени Моск от протославянского и древнерусского слова «мозг»: в устной речи две последние согласные становятся глухими, и все слово звучит как «моск». От имени Мосоха (Моска) впоследствии образовались наименования: Москва – сначала река, затем и город на ней, Московия, московиты, москвитяне, москвичи… Яфет (Иафет) же, сын Ноя, по мнению многих, тождественен греческому титану Япету (Иапету), отцу Прометея, жившему, как и все другие титаны (после поражения от Олимпийцев и временного низвержения в Тартар), на Островах Блаженных, на самом краю Земли, то есть на Крайнем Севере – в Гиперборее (о чем речь пойдет впереди).