Северная Федра - стр. 9
Двадцать лет тому назад Таисия Николаевна по-матерински добродушно опекала Алексея Ивановича и его первую супругу, потом так же тепло отнеслась и ко второй жене Сотникова. Нет нужды говорить, что юную Ингу Берг она приняла без обычных женских приглядываний, притирок и тягостных игр в молчанку. Сотников был благодарен ей за почтение к чужим чувствам. Надо признать, что Таисия Николаевна не страдала сентиментальностью, сериалов не смотрела, душещипательных книжек не читала, но сумела приручить непокорную Ингу, могла усмирять ее вспыльчивость и, сохраняя дистанцию, незаметно направлять молодую жену Алексея Ивановича. С завидным терпением она заботилась об Инге, а той, судя по всему, пришлась по вкусу эта забота, и она охотно ее принимала. Всегда готовая мило улыбнуться, Инга умела нравиться. Нравилась она Таисии или нет – неизвестно, но домработница была с ней учтива, не доходя, впрочем, до откровенностей. Бесспорно, старая Таисия видела, насколько самозабвенно Сотников влюблен в прелестную рыжеволосую Ингу, и не могла не заметить, что рыжеволосая прелесть более чем равнодушна к своему перезревшему супругу. Она не понимала и не хотела понимать этой запоздалой любви Алексея Ивановича, но отчасти сочувствовала ему. Таисия никогда не говорила ничего дурного, и в ее взгляде не было и намека на порицание, пусть даже подобные браки и внушали ей опасения и неприязнь. И, боже упаси, она никого не осуждала – ни Алексея Ивановича за его безрассудство, ни Ингу за ее холодную расчетливость.
Итак, Алексей Иванович сидел за кухонным столом, глядя как его домработница заканчивает последние приготовления к обеду. Сам же он, как и приличествует примерному супругу, дожидался Ингу. На его тарелке уже появилась изумительная утка, фаршированная овощами, в бокале заиграло прохладное белое вино, и Сотников блаженно прикрыл глаза в знак признательности.
За спиной послышались легкие шаги жены. Алексей Иванович затаил дыхание, и тут же прелестная рыжеволосая головка наклонилась из-за плеча к его гладковыбритой щеке, едва коснувшись ее губами. Гибкие женские руки, пахнущие жасмином, на мгновение обвили его шею, обдали нежным запахом пудры и быстро исчезли.
– Не жди меня, Алексей Иванович, я сегодня не голодна, – шепнула Инга и тут же отстранилась. Она обращалась к мужу по имени и отчеству вовсе не из-за разницы в возрасте (эта разница ее нисколько не смущала), просто ей нравилась эта старомодная, ушедшая изысканность. В таком обращении Инга видела особую элегантность. Сотникову же поначалу это немного претило, но со временем он привык и почти смирился.
Далее Инга бросила на домработницу слепой взгляд и, не желая стеснять себя этикетом, проворно проскользнула по кухне и, как породистая борзая, исчезла в дверном проеме.
Убежала, ну и пусть. Сотников нисколько не удивился ее уходу. Спокойным взглядом он проводил жену и с аппетитом принялся за утку, обсыпанную свежей зеленью и чесноком. Алексея Ивановича вполне устраивала его мирная обустроенная повседневность, и он не желал ничего в ней менять. Чувствовал он себя превосходно, поскольку знал, что недурен собой, что крепок и решителен, умен и верен супружескому долгу. Он обеспечил своей жене приятную беззаботную жизнь, и не просто обеспечил, а счел это в некотором роде делом чести. Он рулил, направлял, создавал ощущение безопасности, а она, в свою очередь, принимала его опеку. Его жена, с самым невинным видом, просила у него деньги и никогда не сообщала, на что именно она их тратит, а он никогда этим не интересовался. Чего ж еще?