Сети кружевницы - стр. 26
Женщина свернула к обочине, воткнула палки в снег, высвободила руки из темляков и стащила с плеч небольшой рюкзак.
– Я с Машей поговорила, а потом вспомнила: есть у меня фотография школьная Светочкина. Есть! Хорошо, что я вас догнала. Фотографии – они вещь дефицитная. Сами понимаете – откуда им быть? Это сейчас у всех фотоаппараты, а то и просто телефоном можно наснимать. А тогда как было? В школу приглашали раз в год фотографа, а потом, у кого были деньги, – заказывали. У меня сохранилась Светочкина выпускная фотография из интерната. Только сами понимаете – отдать не могу. Посмотреть – пожалуйста, а отдать…
Она расстегнула молнию на рюкзаке и вытащила наклеенную на картон фотографию в белой рамке. Наверху пять прямоугольных портретов учителей, а ниже, в три ряда, овальные фото учеников.
– Вот она, моя Светочка, – Елена Кузьминична показала на девочку с пышной копной волос на голове.
– Леонова, – прочитал Рыбак.
– Да, сейчас она Суркова, по мужу. А вот Галя. – С медальона, подписанного «Гусева Г.» на сыщиков смотрела девушка с густой челкой и распущенными по плечам светлыми локонами. – А это – Татьяна Алексеевна, учительница.
Палец в перчатке ткнулся в один из учительских прямоугольников. Иван всмотрелся в изображение женщины: короткая пушистая стрижка, тоненькая шейка, белый кружевной воротничок, этакий одуванчик. Внизу подпись – Татьяна Алексеевна Крылова.
– Я могу сфотографировать? – Иван продемонстрировал женщине телефон.
– Конечно.
Рыбак сделал несколько снимков – и всю фотографию полностью, и отдельно каждого ученика, и Татьяну Алексеевну. А Галину Гусеву и Светлану Леонову еще и с максимальным увеличением.
Аккуратно спрятав фотографию в рюкзак, Елена Кузьминична попрощалась с ними и отправилась в обратный путь, а детективы поспешили к дому Гусевых.
– Давай так, – предложил Иван. – Посиди в машине, погрейся, а я быстренько посмотрю, может, что найду в доме. А потом поедем в Екатеринино.
– Я с тобой, – решительно заявила Ася.
– Холодно там. Печка остыла. Заново ее раскочегаривать смысла нет. Оставайся в машине.
Но Ася уже топала по направлению к калитке. Ивану осталось только вздохнуть и поспешить следом за ней. «Декабристка», – мысленно обозвал он подругу. И неизвестно, чего больше было в этом слове: одобрения, возмущения, раздражения, негодования или любви.
Поиски в доме ни к каким результатам не привели – ни бумаг, ни фотографий, ни писем, ни чего-либо другого, проливающего свет на судьбу трех поколений женщин, проживавших под его крышей, найти не удалось. Как будто и не жил здесь никто вовсе.
Короткий зимний день клонился к закату. Нужно было выбираться из Кулишек – не ровен час начнется снегопад. Заметет дороги, и придется ждать, когда дорожники вызволят из снежного плена. Судя по состоянию дорог, с задачей этой они справляются довольно успешно. Но ведь раз на раз не приходится. Закон бутерброда, который всегда норовит упасть маслом вниз, никто не отменял. К тому же добрая Ася, отправляясь в гости к бабе Маше, взяла с собой все съестные припасы. И если с водой проблем нет, то вопрос еды грозил вот-вот встать перед путешественниками во весь рост.
Пока ехали по деревне, Иван всматривался в окна домов, выстроившихся вдоль дороги, тщетно пытаясь уловить за деревянными ставнями признаки жизни. Кулишки напоминали медведя, погруженного в зимнюю спячку, – темные, тихие, дремучие. Выехав на трассу, Иван даже вздохнул с облегчением, прибавил газу и понесся к свету, теплу, еде. К цивилизации, одним словом.