Сеть орбитальной блокады - стр. 2

– Считаешь, всё настолько плохо?

– Сложно вот так сразу сказать, но, на мой взгляд, стало только хуже. По-хорошему, эту войну следует как можно быстрее заканчивать, пусть и с большими уступками врагу. Наши войска сдерживают противника буквально из последних сил. Если дождемся обвала фронта – условия мира станут просто катастрофическими. А обвал неминуем. Распутица заканчивается, и скоро преимущество противника в бронетехнике и артиллерии приведет сразу к нескольким глубоким прорывам нашей обороны.

– Но в результате действий Белова мы получили как минимум передышку, – возразил Богдан Первый. – Это позволит подтянуть войска из глубины империи и укрепить фронт.

– И надолго нас хватит? – в вопросе герцога прозвучал неприкрытый скепсис. – Я бы не строил лишних иллюзий. Да, теперь мы вроде бы получаем неплохую переговорную позицию, но диктовать свои условия странам вражеской коалиции всё равно не сможем. Они как были намного сильнее нас, так и остаются. Только теперь мы ещё и публично их унизили. А как ещё можно воспринимать дерзкий рейд Белова? Лучше бы этот деревенский барон геройски погиб, отражая попытку захвата моста через Днепр. Вот что нам теперь делать с Генрихом, Сигизмундом и Уильямсом? Предложить им мирный договор с уступкой части наших территорий? Так условия теперь будут ещё хуже, чем до их пленения. Они ведь тоже прекрасно понимают, кто здесь лиса, а кто заяц, и кроме наших западных земель и репараций однозначно потребуют выдачу им Белова, как главного виновника их унижения.

– И что ты предлагаешь? – настроение Богдана Первого вновь качнулось в сторону мрачной депрессии, в которой он пребывал все последние дни.

– Встретим пленных монархов со всем возможным уважением к их статусу. Дадим им время отдохнуть и прийти в себя перед началом переговоров и, само собой, пообщаемся с бароном Беловым. Нужно понять, наконец, кто он такой на самом деле и какими возможностями обладает. А дальше будем решать, что с ним делать. Тут возможны разные варианты, от награждения и почестей до публичной казни. Отдавать его врагам в любом случае нельзя, но никогда не поздно объявить, что он действовал не просто без приказа, а вопреки приказу, за что его и постигла заслуженная кара.

От идеи захватить броневик, обезвредив барона Белова и его спутницу, Генриху Пятнадцатому пришлось отказаться почти сразу. Ну, может быть, не совсем отказаться, но, как минимум, отложить её осуществление до лучших времен.

Мало того, что до самого люка броневика двум монархам, лорду Уильямсу и князю Михаю пришлось идти под прицелом автоматической пушки и двух крупнокалиберных пулеметов, так ещё и на входе в десантный отсек боевой машины их встретил не барон Белов или кто-то из его людей, а ремонтный робот кибов, вполне уверенно сжимавший в гибких манипуляторах пулемет MG–3. Генриха и его спутников это зрелище повергло в настоящий шок, надолго лишив их воли к какому-либо сопротивлению.

Ремдрон кибов, подчиняющийся командам людей, казался королю чем-то совершенно невозможным. Несколько позже, уже немного отойдя от первого потрясения, он внимательнее рассмотрел робота и сделал для себя неутешительный вывод, что и его королевство, и бриты, и уж тем более шляхтичи и остальные союзники сильно отстали от русских в оружейных технологиях. Вернее, не совсем так. В довольно большой, но плохо организованной армии Русской Империи ничего подобного этому роботу ни разу замечено не было. Все опасные технологические новшества противника оказались сосредоточены в одном месте – в руках барона Белова, что казалось Генриху Пятнадцатому очень странным. Барон – не та фигура, которой может быть позволено единолично обладать столь впечатляющей мощью.