Сестры - стр. 16

– Отказница-мать – слишком молодая, школьница. Дочь чиновника из какого-то региона. Сибирь или Урал, уже не вспомнить. Залетела непонятно от кого. Родители привезли ее в Москву, она тут доносила. Родила, написала отказ и вернулась назад как новенькая, – продолжала тетя Лена. – Мы все убеждали себя, что делаем очень доброе, благородное дело.

– Девчонка назвала новорожденную Любовью. Наверное, любовь большая у нее была. Фамилию дали потому, что тогда отказников определяли сначала в Морозовскую. А врача, принимавшего роды, звали Владимиром – вот и набралось информации, – тетя Лена говорила, а слезы-то текли сами собой. – Но решили девочку переназвать, чтобы как-то от той истории отгородить, что ли. Назвали Машей. И никто про это не знал. Никто, кроме нас троих. Получилось все провернуть. И не узнали бы. Нам казалось, мы победили смерть… Если бы… Эээх…

– А что с тем ребенком? С той девочкой, которая умерла? – чугунным голосом спросила Катя.

– Кто ж знает, тогда проще относились к детям. Тазами в морг забирали. И дело с концом.

«Дыши, Маша, дыши, ты должна дышать. Медленно, вдоооох, выыыдох, вдооох, выдооох». Главное – длинный выдох. Выдох медленней вдоха. «Маша, ты можешь, ты справишься, это скоро очень пройдет. Вдоооох, задержка, выыыдоооох. Вдооох, задержка, выдооох. Вдоооох, выдоооох. Так-так-так, что еще советуют врачи. Отвлечься, скоро все пройдет. Посчитать пуговицы на одежде». Маша нащупала пуговицы на рубашке. «Один, два, три, четыре, пять, шесть. Хорошо. Рукава еще есть, там две пуговицы. На кармашках? На кармашках нет. Вдооох, выдоооох». Медленно, шаг за шагом должно стать лучше. Можно еще позвонить, но кому? Первая мысль – позвонить маме. «Черт! Вдооох, выдоох. Что еще можно сделать? Отвлечься. Это просто приступ паники, это не опасно для здоровья, это скоро пройдет». Все тело Маши покрылось мурашками. «Повседневные дела, что у меня сейчас может быть за повседневное дело?»

Маша зашла в ванную комнату и начала закидывать белье в стиральную машину. Все подряд, светлое – с темным, носки с трусами, лифчики и джинсы. Запихнула все вместе. «Вдоох, выдооох». Чувство страха сковывало обручами, словно она была бочкой с вином или виски. Маша насыпала порошок. «Вдох. Выдох. Медленно. Скоро отпустит». Рукам стало холодно, Маша включила воду, грела руки. Вода текла. Разлей вода. Текла и текла, журчала, от мыла на поверхности ее появлялись блестящие маленькие пузырьки.

Отступило. Маша замоталась в плед. Заварила себе чай с лимоном и забралась с ногами в кресло. Панические атаки для нее не в новинку. Она помнит, как началась первая. Но предпочла бы забыть.

Зачем все эти события? Зачем оно непременно должно происходить? Неужели нельзя прожить просто так, без всего этого, спокойно? По заранее продуманной схеме, без форс-мажоров. Почему невозможно все проконтролировать? Вот, к примеру, Пелевин на чем выехал – что весь мир мы воображаем в своей голове, а в реальности ничего не существует. Не только на этом и далеко не он единственный, но, согласитесь, отличная же идея! Как здорово: выкидываешь из головы ненужное, вставляешь нужное путем медитаций или еще как-то, и все! Перфекто! Нет лишних фактов, нет ненужного прошлого. Нет никаких свидетельств об усыновлении (удочерении) и кучи всего разного тоже нет. А есть только что-то приятное. Что-то хорошее. Что-то, что ты желаешь себе.