Сестры - стр. 19
Около дома на окраине Ташкента, прямо в куче песка, сидел чумазый толстощекий карапуз и возил по «барханам» игрушечный грузовик. На его мордашке была такая взрослая сосредоточенность, что Лена рассмеялась. Прозрачная занавеска на двери колыхнулась и из дома вышла молодая узбечка. Тонкие косички из – под тюбетейки взметнулись в разные стороны.
– Али, – строго погрозила она пальцем, – ты опять весь вымазался!
Али, не отрываясь от своего занятия, покосился на нее темно– коричневым глазом.
Девушка прикрыла рукой глаза от ослепляющего солнца, и приветливо улыбнулась Елене.
– Ой, вы Лена, да?
Лена кивнула.
– Я – Зухра, названная сестра Тани. Проходите в дом, мы вас заждались.
Лена зашла в прохладную комнату и с наслаждением сбросила с ног туфли. Ей, выросшей в северном Ленинграде, Ташкент показался раскаленным.
В кресле около окна сидела девушка. Ноги ее были прикрыты большим клетчатым платком.
– Здравствуйте, Таня.
– Здравствуйте, Елена Афанасьевна, – поздоровалась девушка, и ее глаза наполнились слезами.
Лена подошла к ней и обняла ее за тонкие плечики.
Вскоре небольшая комната наполнилась радостным шумом и громкими голосами. Вслед за Зухрой появились и остальные члены семьи.
– Это наша мама, Фарида, мой муж– Ахмет, а нашего сынишку Али вы уже видели, – Зухра чисто, совсем без акцента, говорила а русском языке.
– Пойдемте, Лена, умоетесь с дороги, а ты, Зухра, накрывай на стол.
Лена с облегчением пошла за Фаридой. Она устала, как никогда. Фарида, полная узбечка лет пятидесяти, двигалась легко и быстро. Лена с трудом успевала за ней, непривычно путаясь в половиках, сплошь покрывающих глиняный пол.
Прохладная вода в летнем душе подействовала на нее, как лечебный бальзам. Усталости как не бывало. Посвежевшая, в открытом летнем сарафане, она вернулась в дом. На террасе, застеленной огромным пестрым ковром, стоял стол на низких ножках. По ковру были раскиданы разноцветные подушки разной формы и размеров. Стол был уставлен пиалами, наполненными зеленью и овощами, а посредине, на круглом блюде, дымился плов.
Ахмет, легко подхватив Таню с кресла, удобно устроил ее среди подушек. Чувствовалось, что в этой семье, каждый, как мог, помогал девушке. Лену усадили на почетное место во главе стола.
Фарида вошла в дом и скоро вернулась, неся бархатную коробочку. Она протянула ее Елене. В коробочке, в целости и сохранности, лежала Настина заколка.
– Тетя Настя отдала мне ее в тот день, когда стало ясно, что скоро я уеду из города. Сейчас я понимаю, она знала, что шансов выжить у нас практически не было. Пока у нее были украшения, оставшиеся от вашей бабушки, она меняла их у какой– то торговки на продукты. Но настал день, когда осталась только заколка. Сейчас я понимаю, что все съестное, что удавалось добыть за золото, они с няней Варварой отдавали мне. Сначала умерла Варвара. А за день до моего отъезда умерла и тетя Настя.
– Она что-нибудь передала нам с Наташей на словах?
– В тот день, когда она отдала мне заколку, мы много разговаривали обо всех сестрах. Вернее, тетя Настя рассказывала мне о вашей семье.
– А как ты оказалась в Ташкенте?
– Таню привезли на санитарном поезде вместе с ранеными солдатами, – за девушку ответила Фарида, – Я тогда работала в госпитале медсестрой. Девочка была в тяжелом состоянии, хирургам пришлось ампутировать обмороженные ноги. Один из раненых, пожилой солдат, который ехал с ней в поезде, рассказал мне, как она к ним попала. Ее привезла на санках какая – то женщина. Сказала, что подобрала ее недалеко от Охтинского кладбища. Девочка лежала без сознания около санок с мертвым телом.