Сестры Ингерд - стр. 18

Однако нытье ее не увенчалось успехом. Женщина, которая звала нас барышнями и обслуживала, повела себя совсем не так, как тихие и верные служанки в дамских романах. Она резко сдернула одеяло с меня и сестры, ловко задрала ей сорочку и отвесила звонкий шлепок по голой заднице. Этот шлепок заставил и меня, уже сидящую на постели, быстренько протереть глаза. А мгновенно заткнувшаяся сестрица лихо вскочила с кровати.

-- Это еще что за капризы, барышня Ангела?! Чай не в королевских хоромах воспитывались. Неужто вам монахини этакое дозволяли? Или вы что, промеж себя порешали, что батюшка помер и на вас теперь управы нет? – старуха строго глянула на меня и притихшую Анжелку и, поджав губы, осуждающе покачала головой. – Вот как приедем, я госпоже баронессе-то все обскажу! Вздумали над старой Луизой шутки шутить, – укоризненно добавила она. И скомандовала: – Быстро собирайтесь, не то голодные весь день будете.

Я толкнула босой ногой оторопевшую Анжелку, напоминая ей о нашем договоре. Но та, похоже, все еще не могла прийти в себя от выговора. Луиза в это время поставила на стул плошку с водой и таким же ворчливым тоном продолжила:

-- Умывайтесь быстро!

Мне пришлось ухватить сестру за локоть и нашептать ей в ухо:

– Скажи ей, что я головой ударилась… И про память скажи…

Кажется, только сейчас одуревшая от утреннего события, Анжела пришла в себя:

-- Луиза, Ольга вчера упала и головой стукнулась. Очень сильно стукнулась. Даже меня сперва не узнала!

Луиза с подозрением оглядела меня, сняла с плеча полотенце и кинула на стол рядом с миской, скомандовав Анжеле:

-- Вы, барышня Ангела, умывайтесь.

После этого она подошла ко мне, прихватив одну из свечек со стола. Внимательно, держа огонек между нами, осмотрела мое лицо, ворча как бы про себя:

-- Видеть вы меня, барышня, видите… Ноги не трясутся, стоите сами. Может, голова болит? – и она постучала мне по виску сухим пальцем. Так, как опытная хозяйка стучит по арбузу, проверяя спелость. От неожиданности я дернулась, и служанка, неодобрительно нахмурившись, ворчливо спросила: -- Голова, что ль, болит?

-- Не сильно болит, только все как в тумане. Я даже сестру не сразу узнала.

-- Не сразу… Эка невидаль! Ну-ка, барышня Ольга, скажи мне: не тошнить ли?

-- Нет, не тошнит. Только все как чужое. Даже отца вспомнить не могу.

Служанка, кажется, чуть поколебалась, но потом вынесла решение:

-- От к вечеру домой возвернемся, пущай госпожа баронесса сама порешает. А на лекаря у меня денег нетути.

Заметив, что Анжела так ничего и не сделала, растерянно застыв возле миски, старуха заворчала на нее:

-- Барышня Ангела, это сколько же вы возюкаться будете?! Чай барышне-то Ольге тоже помыться надобно.

Тут дверь в комнату распахнулась, и с большим подносом наперевес вошла еще одна женщина в похожей простецкой одежде, помоложе и потолще Луизы. Именно ей старуха и начала жаловаться:

-- Полюбуйся-ка на них, Бруна, одна головой треснулась. Говорит: не узнает никого. Вторая умыться сама не может: все ждет чего-то. Это за что ж мне к старости этакое наказание!

Впрочем, сильно долго жаловаться она не смогла, неожиданно в ее нытье вмешалась сестра:

-- Знаешь, Луиза... – как-то очень задумчиво сказала Анжела. Я насторожилась, потому что ничего хорошего от сестрицы не ждала. Но окончание ее фразы мне очень-очень понравилось. -- Как приедем домой, я, пожалуй, мачехе-то расскажу, почему мы на день в пути задержались. Пусть она сама с тебя спросит, чем таким важным ты занималась, что чуть не убила нас в трактире. Или ты думаешь, что мы обе память-то потеряли?