Сестры - стр. 58
Дежурство сравнительно спокойное. Врачи ушли домой. Чтобы отвлечь Валю от невеселых мыслей, счастливо улыбаясь, Марина говорила:
– У меня есть жених на фронте, влюбленный, наверное, с пятого класса. Уже тогда лазил к нам в сад и часами ждал меня там. А когда у меня ломался протез, и я не могла идти в школу, он после занятий сразу бежал к нам и засиживался до позднего вечера у моей кровати. Всегда носил мой портфель. Нас дразнили: «жених и невеста». Он относился к этому совершенно спокойно. Пока не ушел в армию, был бессменным моим спутником и нежным другом! Сейчас часто пишет ласковые письма. Мечтает, если останется жив, жениться на мне. Я не разочаровываю его, – сказала грустно. – Пусть ему там, на фронте, будет теплее. А как потом, видно будет.
– Разве вы его не любите?
– В том-то и беда, что люблю, поэтому, скорее всего, и не пойду замуж.
– Почему?
– Какая из меня мать? Заплачет ребенок, я встать к нему не могу без протеза или костылей. Он никогда не видел мою культю, на него это может произвести страшное впечатление! Пройдут годы – пройдет и любовь. Ничего нет вечного. Он пожалеет, что женился на калеке. Нет, пусть всю жизнь любит меня, как свою мечту, без разочарований! – грустно закончила она.
Зазвонил телефон, Марина резко соскочила со стула, что-то треснуло. Словно красная краска, румянец залил ее лицо.
– Кажется, сломался протез. Совсем новый! – досадовала она. – Только две недели как получила.
Валя сняла трубку, выслушала.
– Хорошо, сейчас приду, – поступил больной с острым аппендицитом.
– Валечка, как же ты одна.
– Ничего, Марина Алексеевна, аппендицит я уже оперировала и не один раз.
– Аппендицит аппендициту рознь, другой раз опытный хирург залезет в живот, а вылезти не может. Как расположен. Я буду ассистировать.
– Как же вы?
– На табуретке, на колене. Принесите костыли, я сниму протез. Вот видите, какая же из меня жена?
– Не надо, посидите рядом, туго будет – помоетесь, поможете. Попробую прооперировать с сестрой.
Снимая маску с лица после операции, Валя, довольная, говорила:
– Флегмонозный отросток, толстый, с мой палец. Стенки тонкие, я тихонечко выводила его в рану, отгородилась салфетками, на всякий случай. Осторожно перевязывала брыжейку. Очень боялась, что лопнет у меня в руках.
– Молодчиночка! Вот, ты уже можешь называть себя хирургом. Первая самостоятельная операция. Сколько ты их сделала на трупах?
– Двадцать четыре, но это все-таки совсем другое дело.
– Конечно!
– Мариночка, я сейчас вызову дежурную машину, пусть она отвезет вас домой. Если поступит больной, где я сама не справлюсь, вызову Ксению Павловну или профессора.
– Да, пожалуй, так будет лучше, – ответила задумчиво Марина.
Дежурство спокойное. Поступил больной с завода с оторванными пальцами. Валя обработала рану. Совсем поздно приняли больного с сотрясением мозга, он был в сознании. Уже в первом часу ночи сбросила туфли, как была в халате, легла на спину и тут же заснула.
Проснулась от того, что кто-то теребил ее за плечо.
– Да проснитесь же вы, наконец, – говорил женский голос, – в отделении воры! – Валя села.
– А почему темно?
– Перерезали провода, наверное, во всем корпусе нет света, телефоны не работают, – тревожно шептала дежурный врач терапевтического отделения. – Они были у нас, теперь поднялись к вам.