Сестрички с Севера - стр. 14

– Тогда надо побыстрее приступать к работе! Будет тебе и новая одежда, и хлеб, и мужики15, – отвечала Цянь Сяохун, растягивая звуки.

– Внимание! Внимание! Говорим на путунхуа! – Рябой Ли все это время дремал, а тут вдруг начал вещание.

– Хорошо. Давайте говорить на этом птичьем языке. Мы ско-ро при-е-дем в пре-крас-ный Шэнь-чжэнь. Ли Сы-цзян, ну чё, ты ра-да? То есть «что»! Радехонька! В смысле ра-да.

Всю дорогу они пялились в окно и называли все, что видели, на путунхуа, а Рябой Ли выступал в роли учителя и своевременно поправлял девушек. Когда поезд прибыл в Шэньчжэнь, у обеих языки словно оттаяли и могли свободно поворачиваться во рту, скручиваясь едва ли не в узел. Рябой Ли велел им побольше тренироваться, и тогда будет получаться еще лучше.

Пассажирский микроавтобус вилял из стороны в сторону, то и дело тормозил и останавливался. Молодой парень, продававший билеты, стоял, открывал и закрывал двери, провожал одних пассажиров и приглашал других садиться. На локте у него висела черная холщовая сумочка, которую он прижимал к паху, словно занимался рукоблудием. Эта картина показалась Цянь Сяохун забавной, и она тихонько засмеялась.

– Деньги – это для мужика самое дорогое, можно сказать, стержень всего, – сказал Рябой Ли, и слова его прозвучали двусмысленно. – А у женщин тогда какой стержень?

– Мужики!

– Да щас! У женщин тоже деньги! Иначе зачем им мужики? Это как в математике: если А равно Б, а Б равно С, то А тоже ведь равно С.

Цянь Сяохун подумала: «А для того мужика в болтающихся штанах и для парня, который хотел поиметь Ли Сыцзян, стержень – это бабы, за счет которых они живут».

– Женщины крутятся вокруг мужиков ради денег, скоро увидишь. – Рябой Ли явно знал, о чем говорил.

– Значит, у кого деньги, тот и главный? – внезапно осенило Ли Сыцзян.

Рябой Ли поперхнулся, а потом сказал:

– Сестренка, очень мудрое замечание!

– Ли Сыцзян правильно сказала. Все именно так просто, – Цянь Сяохун снова перешла на хунаньский диалект.

– Выходим из автобуса! Выходим! Остановка «Маган»!

Автобус выплюнул трех пассажиров и на прощанье выпустил из выхлопной трубы столп черного дыма, от которого они чуть не задохнулись.

– Это что за место? – Девушки ошалело озирались.

Кругом воняло гнилью, колеса автомобилей поднимали желтую пыль, автомобильные развязки только-только выросли над широкими дорогами, а здания напоминали хаотично расставленные шахматные фигуры. Ли Сыцзян ни на шаг не отставала от подруги, а у Цянь Сяохун вскоре появилось чувство, будто она бродяжничает.

– Это Маган, пригород Шэньчжэня, сам Шэньчжэнь чуть подальше. – Рябой Ли ткнул в неопределенном направлении.

Девушки посмотрели в ту сторону, куда он показывал: сплошная серость, туман и больше ничего, что-то даже силуэтов небоскребов не видать. Ноги девушек устали и едва передвигались, пока они топали за Рябым Ли. Они прошли почти весь городок по диагонали и увидели, что посреди пустыря вырос какой-то белый навес и одноэтажные строения. Красные иероглифы на белой табличке гласили: «Пункт приема утильсырья». Ли Сыцзян приуныла:

– Только не это. Ты что, мусор собираешь, а нам все набрехал?

– Я только помогаю хозяину. Не стоит пренебрежительно относиться к хозяину пункта по приему утильсырья, он на мусоре разбогател, – сокрушенно вздохнул Рябой Ли.