Сестра тролля - стр. 41
– Подсказать адрес ближайшего водопада? – предложил он и махнул рукой на стол: – Не забудь надеть кафф, я зарядил от амулета, идти далеко.
– А адрес врачевателя не подскажешь? – Выглядел он, как вампир на диете: настолько бледный, что так и хочется ткнуть пальцем, чтобы убедиться, не беломраморный ли голем перед тобой.
– Врачеватель не поможет. – Йен устало прикрыл глаза, вытянул длинные ноги, откинулся на спинку. – Пока маска снова не превратится в метку, я буду напоминать умертвие на прогулке. Она дает силу переноситься в любую часть Перепутья, кроме мест, куда мне запрещено входить. А еще дает возможность проходить сквозь стены, на время становясь тенью.
Я подошла к Йену, вытянула руку, но не решилась коснуться его, натолкнувшись на внимательный взгляд слегка прищуренных зеленых глаз. Спрятав вторую руку в карман кафтана, я торопливо спросила:
– Почему тебе так плохо?
– Я живой. – Йен громко выдохнул, его глаза закатились. Он вздрогнул, с трудом открыл. – Не бойся, живым и останусь. Там, – он шевельнул пальцем в сторону стола, – есть амулет-заглушка. Активируй, если будешь продолжать с топотом бегать по комнате. Тени сюда не заходят, но сегодня день уборки в нашем крыле. В коридоре будут шастать, а каблуки я обычно не ношу.
– Буду бегать босиком! – Шутит он еще!
– Шлепанье тоже звучит весьма интригующе, – едва слышно ответил Йен и, теряя сознание, прошептал: – Не пытайся будить. Не выйдет.
Я бросилась к нему, нервно сжимая пальцами цветок в кармане, словно тот был спасительной соломинкой. Дотронулась до лба Йена ладонью. Послышался звон, словно на хрустальную мостовую упали медные монеты.
Комната исчезла. Я будто оказалась в записи чужого каффа-шпаргалки или невероятно реальном сне.
Белокаменный город ютился у подножия холма.
С вершины второго, на него с надеждой смотрел мальчик лет двенадцати. Он, привстав в траве на руках, то глядел на белые стены, то на посветлевший горизонт. Встать в полный рост он не мог: его ноги покрывали многочисленные порезы, как после стекла. Руки тоже пострадали, но меньше.
Но мальчика волновал только рассвет. Судя по крупному носу, заостренным ушам и высокому для ребенка росту, он был из троллей мостов. Длинные, до плеч, темные волосы мальчишки шевелил ветер. Он сердито дернул головой, когда одна из прядей упала на лицо, зеленые глаза сузились. Мальчишка стиснул зубы и пополз к городу.
Однако рассвет был быстрее.
Как ни старался мальчик, первые лучи солнца вынырнули из-за горизонта. На руках и лице парнишки появились куски каменной кожи. Еще немного – и он превратится в статую.
Из-за зарослей бузины донеслось радостное улюлюканье.
Мальчик закричал. Позвал на помощь.
Оборванец в громоздком латаном плаще с капюшоном, выпавший из веток, увешанных крупными кистями темных ягод, удивленно замер. Стало видно, что он тоже ребенок, скорее всего, человек, вряд ли старше несчастного тролленка. Льняные волосы и курносый нос покрывали пыльные разводы, в кулаке он сжимал сделанное из меди солнце на оборванной веревке – дневной амулет. Блондин смешно поморщился и с руганью, которой позавидовали бы портовые грузчики, ринулся к троллю. Стянув плащ, он накрыл его.
– Ты кто такой, убогий? – сердито спросил оборванец, помогая троллю закутаться в ткань.