Размер шрифта
-
+
Сестра милосердия - стр. 4
с бедными криками боли,
Всей молитвою стонет война,
всей атакой солдатской отчаянной доли,
Лазарет это бой мой,
я каждый день, каждую ночь в нём воюю,
Нет медикаментов сегодня, а есть любовь,
ею ненависть перебинтую,
Операция, нет анальгина, щепку в рот, и грызи,
чтобы боль не выпустить в крике,
Операция, во имя Отца и Сына,
и Дух Святой малюет во тьме золотые лики,
То солдаты мои, я умру от любви,
к каждой душе живой, что страждет на койке,
Это наш военный Гомер, Илиада кровавых сфер,
запах зимней полынной настойки,
Шприц моё копьё, и моё забытьё,
и прозрачный патрон,
вы лишь ранены, вы не убиты,
Вы не прокляты, нет,
вы не преданы, не разлюблены, не позабыты,
Вы на койках, на панцирных сетках, а мы сёстры ваши,
Мани, Веры, Ирины, Нади, Насти, Лары, Любы и Глаши,
Это страшно и больно, молитва и мужество,
жить под огнём и под пулей,
Надо жить, милосердие, надо любить,
мы сегодня на грош не уснули,
Все родные бойцы, всем медсёстры родня,
всем судьбу обезболить напропалую,
И безногим, безруким, безглазым, дай я тебя поцелую,
И опять наклоняюсь, и выживу нынче едва ли,
Целовали меня мои раненые, умирающие целовали,
Яко в церкви: в щёки, в лоб, со слезами,
как в Пасхальные светы,
То предсмертная Пасха,
Твой поцелуй, Господи, без ответа,
Вы глаза бойцам закрывали…
вам глаза бойцы закрывали…
Родимые сёстры мои! Лучезарные птички!
Бомбили… стреляли… жгли… пытали…
казнили… взрывали…
Война. Ночи без сна. Сёстры мои! Сестрички!
Молитва
Сегодня в лазарет наш с далёкой ли дали
Совсем цыплёнка юного, мальчонку привезли.
Из кузова сгрузили и на руках внесли
В огромную палату: в крови, снегу, пыли.
Обмыть мальчонку надо! Всё чистым быть должно.
А нянечка-старуха так молится в окно.
На Солнце, как на Спаса… икона – небеса…
Зовите вы хирурга! Жить парню полчаса!
Хирург бежит, вздыхает, всю видит боль-беду.
Реку переплывает, идёт-бредёт по льду.
Реку войны и скорби, и простынь, и пелён,
Реку судьбы и смерти, реку иных времён.
А мать моя, сестричка, рукой зажала рот:
Такой солдат молоденький, а нынче вдруг умрёт!
Не умирай, шептала, держись, не умирай,
Во что бы то ни стало держись и побеждай!
Зажимы подавала… Стояла у стола…
А нянечка-старуха молилась и ждала.
А нянечка святые все путала слова,
Молилась как умела, молилась от себя…
Хирург над страшной раной творил последний шов.
Шагнул назад, как пьяный, без сил, в поту, без слов.
Солдат, мальчонка бледный, последний дух и дых.
Он снизу вверх застыло смотрел на нас, живых.
И мать моя, сестричка, отбросила зажим,
И тихо так и горько заплакала над ним.
А нянечка молилась, молилась всё равно,
И Солнце бинтовало разверстое окно,
И Бог молитву слышал, в слезах смирен и тих,
И в небе Сам молился за мёртвых и живых.
«Сестра милосердия. Твой лазарет…»
Сестра милосердия. Твой лазарет.
Раненых – огляди.
Бойцы лежат тихо. Сочится свет.
Крест на каждой груди.
Герои войны. Военный хирург
в каптёрке – ночь!.. – задремал.
Бинт, марля звёзд. Мир горек и прост.
Верблюжий жар одеял.
Ах, этот скальпель… его лезвиё
насквозь времена пробьёт.
Да, жизнь спасти. Подержать в горсти
стерильный марлевый лёд.
Никто не умрёт. Эта вера в Дух…
в его царенье и край…
И днём, и в ночи чертоломь за двух,
сестра, только не умирай.
Страница 4