Серый лютый. Киноповесть - стр. 18
Заглохла б нива жизни.
Так вот, я вижу свою задачу в меру моих сил и возможностей находить и поддерживать первых и вторых. Остальным я ничем не могу помочь. Я бессилен против природы.
– Так что получается, посредственные не нужны?
– Почему же? Высокая культура – пирамида. Она может стоять только на широком основании. А это сильная и здоровая посредственность. Ремесло, торговля, земледелие, всё, что содержится в понятии специальной деятельности, согласуется с посредственным, что ни в коем случае, ни хорошо и ни плохо, а объективная реальность. Подобному нет места среди исключений.
– Да-а-а. Оригинальная теория.
– Ну что вы! – Продолжает Сергей, совершенно не обращая внимание на иронический оттенок реплики собеседницы. – Я не оригинален. Представьте, росли по соседству два человека. Один стал первооткрывателем новых миров, раздвигает границы возможного. А второй стал бухгалтером. Это не значит, что второй не нужен. Кому-то ведь надо подсчитывать дебет-кредит.
Аграфена Столыпина снова не может сдержать ироничной улыбки.
– А Вы себя к какому типу людей относите?
– Это я предоставляю Вам решать. – Так же иронически парирует Сергей Волков.
– Спасибо за доверие.
– Не за что. Вы ведь все равно сделаете свои выводы, доверяю я Вам или нет.
– Нет. Я не люблю точек. Предпочитаю многоточие. – Уже без иронии отвечает Столыпина.
– Я рад. Значит Вы – настоящий журналист.
– Благодарю Вас. А к какому типу людей вы относите нового вождя всех «проклятьем заклейменных»?
– Я не интересуюсь политикой. Это не область моих интересов.
– И все таки, вы же наверняка его видели по телевизору.
– Видел как-то мельком.
– И каково ваше мимолетное впечатление?
– По моему, он относится к тем, кто свободно лжет ртом, но рожа, которую он при этом корчит, всё-таки говорит правду. Я бы сказал: «Он гений с интеллектом кретина».
Грушенька заразительно хохочет: – Ну вы даете! Да, вам палец в рот не клади. И последний вопрос. Вы счастливый человек?
– Один счастливый человек, который потом повесился, писал:
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверьё, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
– Судя по тому, что Вы это запомнили, Вы с ним согласны.
– Это, как говорят математики, необходимое качество, но недостаточное.
– А что же достаточное?
– Для ответа нужно сначала определить, что такое счастье.
– И что такое счастье?
– У каждого оно свое.
– А у Вас?
– Определить формулу счастья – еще не значит быть счастливым. Помните, у Козьмы Пруткова: «Хочешь быть счастливым, будь им».
– Ладно, оставим этот философский спор о счастье. – Столыпина медленно допивает кофе.
– Еще кофе?
– Нет, не надо. И всё-таки, вы никогда не задавались вопросом: «Для чего Вы живёте? Ну заработаете еще пару сотен миллионов долларов. А дальше что?»
– Ни много, ни мало, философский вопрос о смысле жизни. Вы слишком много от меня требуете. На этом коварном вопросике не один философ, начиная от Сократа, а может еще и раньше, себе зубы сломал. Несколько сотен лет тому назад восточный поэт, философ Омар Хайям так говорил по этому поводу.
Меня философом враги мои зовут.
Да видит Бог, ошибочен их суд.
Ведь мне ничто не ясно.
Неясно даже то, зачем и кто я тут.
С тех пор ничего не изменилось. Может быть Вам удастся ответить на этот вопрос. Тогда благодарное человечество Вам памятник поставит… при жизни… – Сергей смотрит на часы.