Серый ангел - стр. 9
– Тю на тебя, Ибрагимыч! Сам подумай, игде я, а игде эта стая? Я хоть и бывший гусар, но имею в наличности всего две руки, да и то поднимать при голосовании могу лишь половину.
– А остальным почему не объяснил? В смысле – Дутову и прочим?
Виленкин удручённо вздохнул.
– Таки чтоб ты знал, ваше скородие, оренбуржцы, входящие в Совет, отправились хоронить казака Мамая, скоропостижно скончавшегося аккурат на следующую ночь после вашего убытия из столицы. Дабы в должной мере воздать ему последние почести.
Голицын вздрогнул от неожиданного известия.
– Вот так, – растерянно протянул он. – Умер, значит.
– Да-с, – подтвердил Виленкин. – Кстати, укатили они в сей отпуск по настоятельной рекомендации великого князя Кирилла Владимировича.
– Ну хорошо. А с Константиновичами поговорить не…? – и Голицын осёкся.
Виленкин лишь криво усмехнулся в ответ. Впрочем, Виталий и сам понимал – глупость спросил.
Дело в том, что в трёхстах верстах от Москвы, когда уже всё было готово к решительному броску на столицу, большевики прислали ультиматум. Он гласил, что в Петрограде в настоящее время взяты в заложники двести пятьдесят человек, включая одиннадцать из числа Романовых во главе с великим князем Михаилом Александровичем. Все они будут расстреляны, если царь и его Регентский совет не остановят своё наступление на Москву и не начнут переговоры.
Голицын отчаянно убеждал всех ни в коем случае не идти у врага на поводу, но продолжать наступление. Именно сейчас для него самое время, поскольку красные в растерянности. Запаниковали даже солдаты латышских стрелков, укатившие из Белокаменной.
Переговоры же приведут лишь к тому, что за время передышки большевики придут в себя и тогда количество жертв при взятии Москвы возрастёт в разы, а заложники в конечном итоге всё равно погибнут. Да, возможно не все, но уж Романовых точно не оставят в живых.
Однако нашлись среди регентов и сторонники переговоров. Понять их было можно – своим решением они как бы подписывали смертный приговор, становясь соучастниками убийства ни в чем не повинных людей. Пойти на такое при всём понимании неотвратимости их гибели… Особенно рьяно ратовал за остановку наступления второй из братьев Константиновичей Игорь. Что и говорить – когда на кону жизни трёх братьев, из коих самому младшему, Георгию, всего пятнадцать лет от роду, а вдобавок в расстрельном списке фигурирует ещё и мать, любые разумные доводы бессильны.
После бурных дебатов с преимуществом в один голос победила точка зрения Голицына. Последней голосовала великая княжна Татьяна Николаевна. В отличие от сестры Ольги она поддержала Виталия.
Надо ли говорить, какие чувства переполняли душу Игоря Константиновича по отношению к Голицыну. Схожие питал к Виленкину и родной брат Игоря Константин, ибо Александр Абрамович также проголосовал за немедленное продолжение наступления.
Говорят, время лечит любые раны. Но в случае с Константиновичами этого не произошло, поскольку прибывший в Москву великий князь Кирилл Владимирович рассказал кое-какие подробности их расстрела.
Будто бы Иоанн, поддерживавший больного Гавриила, спросил палачей, стоя на краю ямы. Дескать, вы же отменили смертную казнь. На что находившийся неподалёку Моисей Урицкий надменно ответил:
– Мы отменили её только по отношению к преступникам, а вы – заложники. К тому же если от вас отказалась даже ваша родня, не соизволив ради вашего спасения пойти на такую малость, как временное перемирие, нам оная жестокость и вовсе простительна.