Серые камни. Часть 1 - стр. 52
Выходит, и вправду сожалеть было не о чем? Райверн был обласкан, его достоинства оценены, нужды он никогда не испытывал. И так и было еще вчера, даже когда стоял перед троном Перворожденной и нарочито вел свою речь так, чтобы отрезать любой намек на свое прошлое и подчеркнуть принадлежность Эли-Харту. Тогда к чему эти терзания? Зачем вновь огонь бежит по жилам, взметнув давно остывший пепел воспоминаний?
– Архон, – протяжно вздохнул Райверн. – Скорей бы убраться отсюда…
Стук в дверь прервал размышления хартийского посла.
– Кто? – с раздражением спросил риор, оборачиваясь на стук.
– Чародей, – отозвался незнакомый голос, и дверь открылась, являя сухопарого мужчину среднего роста в сером балахоне.
– Зачем? – Одел окинул незнакомца пристальным взглядом, не спеша предложить ему войти.
Впрочем, чародей и не ждал приглашения. Он уверенно прошел в покои, приблизился к мужчине, сидевшему в кресле, осмотрел его и кивнул своим мыслям. После протянул руку, но Райверн перехватил незваного гостя за запястье и уклонился в сторону.
– Зачем? – повторил он свой вопрос.
– Мне велели исцелить ваши раны, – глядя в глаза высокородного, ответил Ферим.
Райверн дернулся, словно по его разуму прошелся удар хлыста. В голове взорвалась ослепляющая боль, и риор стиснул зубы, чтобы не застонать в голос. Продлилось это всего лишь мгновение. Боль отступила, как только пальцы Дин-Одела разжались, и рука чародея оказалась на свободе.
– Очень хорошо, – прохладно улыбнулся Ферим. – Не стоит хватать меня, я не люблю этого.
Он вновь протянул руку к голове риора.
– Забавно, – вдруг усмехнулся Райверн, ощущая, как перестают саднить ссадины и ушибы.
– Что забавно? – скорей машинально спросил чародей.
– За сутки, что я нахожусь в Борге, я еще не прожил и нескольких часов кряду, чтобы не почувствовать новой боли, – с иронией ответил Дин-Одел и добавил, уже не глядя на чародея: – Но лучше б уж избили до полусмерти, чем то, что выжирает мое нутро.
– В Борге вы не жертва – вы мертвец, высокородный риор, – произнес Ферим. – Здесь вы не найдете ни дружбы, ни сочувствия. Мы все помним, что вы были причастны к смерти нашего господина.
– Я знаю, – хмуро ответил Райверн. Он поднял взгляд на спокойное лицо чародея, но следов презрения или ненависти не увидел. – Это твоим зельем меня потчевала вечером Перворожденная?
– Моим, – Ферим сделал шаг назад и оглядел своего пациента.
– Занятная отрава, – усмехнулся риор.
– От отравы лиори отказалась, всего лишь снадобье.
Чародей снова потер руки, тряхнул ими и, наконец, посмотрел на изгнанника обычным взглядом, в котором промелькнула толика любопытства. Ферим сделал еще один шаг назад, сузил глаза и произнес:
– Я мог бы сгладить шрам на вашей левой щеке и сделать менее приметным шрам, который пересекает лицо.
– Нет, – решительно мотнул головой риор. – Я не хочу от них избавляться. Пусть остаются.
– Как угодно высокородному риору, – не стал спорить чародей. – Тогда моя работа закончена. Через пару дней от ушибов не останется даже воспоминаний. Прощайте.
И, чуть склонив голову, Ферим направился на выход. Райверн поднялся с кресла и все-таки задал свой вопрос:
– Она прислала тебя?
Чародей обернулся, сложил на животе руки и отрицательно качнул головой:
– Мне приказал прийти адер. Госпожа о вас не заговаривала.