Серп демонов и молот ведьм - стр. 35
– Да он просто… завуч какой-то, – прошипела Лизка, приглашая присутствующих полюбоваться реликтом Сидоровым. – Над нами хамит. Где? – крикнула она, и Сидоров судорожно оглянулся. – Где ты повидал теперь своих институток из благородных борделей, – «хороший слог», автоматически отметил обозреватель, нервно зевая. – Где эти знайки слесарных дел, умножители таблиц и изучатели излучателей? Копатели тараканов в засохших книгах и инженеры самораскладушек в общежитиях ПТУ. Мыто знаем! Все они – повымерли, как бесплодные матрешки. Теперь наномир макролюдей, – выкинула девица явно стибренный лозунг. – Теперь, чтобы заставить прочесть – предъяви дохлого медведя, жрущего радиоактивного лосося, дай картинку лобзаний с марсианским бомжом, или как наш бомж, миллионщик с чемоданом в клоаке, ищет подругу на рублевском рауте. В крайнем деле – дай свою институтку, зажравшуюся падежей, как она открывает новое в многочлене знакомств.
«Вот чешет», – искренне восхитился Эдька, мысленно поправляя ковбойскую шляпу на своем мысленном затылке на своем мысленном ранчо в дальней Айове. А вслух сообщил: «Они все упыри. Людей не знают назубок. Тянут скуку. Типа народ сгубить».
– Они тараканы! – завопила Лизель, не разбирая лиц и обводя всех взглядом. – Хотят всех выстроить в очередь за молитвой и выдать номерок на чадру. Кругом кипит загробная жизнь, мертвецы приглашают на ламбаду, гоминиды хвалятся черепами, а Сеня… младенчик Сеня из хутора…
– На Диканьке, – подсказал Сидоров.
– Елизавета Петровна, – попытался остановить перевозбужденную Череп.
– …да откуда надо, из-под обители огромных любовью гномов, Сенечка уже ищет подружку. С сиреневой кожей. Ты что, не ходишь на наш канал?
– На какой канал? – ослышался сбитый обозреватель.
– Ну вообще. Ну, говорю, издевается. По нашему, не этим всем ТНПНТВРТРПКДТВ, по всем этим недомеркам, а по нашему тотальному ТОТТВ телевизору, куда все спешат, что – не щелкаешь? Наше… с Катькой… любимое. – При этом чернявая Екатерина странно вздрогнула, обнажив в улыбке стройный ряд клыков.
– Этот канал не щелкаю, – признался проверяемый. – Однажды включил, чуть не…
– Мне кажется, все в понятии, – с ясной ему логикой встрял мачо. – Чужак. Вражина. Одел хитрую лучину своей прессы. Нас не смотрит. Под рожей всезнайки.
– Да помолчи ты, – осадил Эдика Череп, упрямо куда-то гнущий. «Может и загнет, или загнется», – помечтал мачо, облизнув с губ съеденную только помадку.
– Это тараканы, – в тихом животном восторге определила Лизель, разлохмачивая в ажитации прическу.
– Клопы, – вставил, не удержавшись, Эдик. – Сосучие. Как бабы.
– Эти бегают бельмами перед глазами народных масс и орут скучными голосами: знаний, усидчивостей, обучаем профессии, показываем фокусы, как обсуждать-заседать… Это прозаседавшиеся в администрациях… – «мужика своего, оловянно-деревянного помянула», догадался мачо, – импотенты науки, инпичменты головомоек – вы обрыдли, оборзели всякому люду. Кончились ваши институтки, тараканы! – крикнула Лизка, махнув кольцом в три карата. – Разгоним ваши адмистрации и учредим, как матросы, одну – администрацию страсти и любви и общего исхода через дверку в космос. И крепкие боги обнимут нас кругом!
«Вроде и жму ее крепко. Чего ерепенится?» – удивился мачо.
И тут Лизель разрыдалась, вскочила и, опрокинув мягкое кресло, выпрыгнула из зала вон. Воцарилась временная тишина. Осенняя цепкая муха села мачу на конец. Он сбросил ее носом, стараясь не мельтешить.