Сергей Есенин. Биография - стр. 38

Дмитрий Ломан

1904–1905. Фрагмент групповой фотографии

Заглавие книги, как повелось у поэта, заключало в себе загадку для “городского” читателя, но загадку отнюдь не трудную. Достаточно заглянуть в словарь В. И. Даля и узнать оттуда, что радуница – это “родительский день поминовения усопших на кладбище на Фоминой неделе; тут пьют, едят, угощают и покойников, призывая их на радость пресветлого Воскресения”.

варьировал Есенин любимые пантеистические мотивы в ключевом стихотворении книги[271]. Пройдет несколько лет, и Александр Блок в финальных строках "Двенадцати” ("Впереди Исус Христос”) тоже предпочтет старообрядческую – воспринимаемую как простонародную – форму имени Божьего канонической.

Титульный лист первого сборника стихов

С. Есенина “Радуница” (Пг., 1916)

Сдерживая свой диалектический пыл в стихотворениях "Радуницы”, молодой поэт вдоволь поупражнялся в стилизации лексикона Ивана-царевича, даря первую книгу коллегам-литераторам. И. Ясинскому, к примеру, "Радуница” была вручена "на добрую память от размычливых упевов сохи-дерехи и поемов Константиновских-Мещёрских певнозобых озер”[272]; Н. Венгрову – "от ипостаси сохи-дерехи”[273]; М. Горькому – "от баяшника соломенных суёмов”[274]; Н. Котляревскому – "от росейского парня”[275]; Я. Сакеру – "от баяшника соломенных суёмов за подсовки в бока, которые дороже многих приятных, но только слов”[276]; Д. Философову – "за доброе напутное слово от баяшника соломенных суёмов”[277]; Е. Замятину – "Баяшнику, словомолитвенному <…> с поклоном и лютой верой”[278]. В последнем из приведенных инскриптов находим забавный след усвоения уроков недавнего есенинского учителя: "с любовью и верой лютой”, как мы помним, вручил начинающему Есенину свою книгу стихов "Четырнадцатый год” Сергей Городецкий.

Дарственная надпись С. Есенина на книге “Радуница”, адресованная И. Ясинскому

Петроград. 7 февраля 1916

"Все в один голос говорили, что я талант. Я знал это лучше других” – так Есенин резюмировал критические отклики на "Радуницу” в автобиографии 1923 года[279]. Но это резюме не отражает всей полноты картины. Действительно, положительные рецензии в газетах и журналах преобладали. П. Сакулин: "В Есенине говорит непосредственное чувство крестьянина”[280]; С. Парнок: мир образов "Радуницы” "подлинен, а не изготовлен в театральной костюмерной”[281]; З. Бухарова: Есенин – "лирик и художник родного быта”[282].

Дарственная надпись С. Есенина на книге “Радуница”, подаренной Л. Андрееву Петроград. 14 октября 1916

Однако доброжелательные отзывы на "Радуницу” соседствовали в прессе с резко отрицательными. Среди них особо выделяется рецензия вечного обидчика молодых стихотворцев Николая Лернера, обвинившего Есенина и Клюева в сознательной и безвкусной стилизации "родной речи”: "Трудно поверить, что это русские, до такой степени стараются они сохранить "стиль рюсс”, показать "национальное лицо” <…> Есенин не решается сказать: "слушают ракиты”. Помилуйте: что тут народного? А вот "слухают ракиты” – это самое нутро народности и есть. "Хоровод”– это выйдет чуть не по-немецки, другое дело "корогод”, квинтэссенция деревенского духа <…> Оба щеголяют "народными” словами, как военный писарь "заграничными”, и обоих можно рекомендовать любознательным людям для упражнения в переводах с “народного” на русский”