Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда - стр. 12
Столовая Дягилевых в Перми
О том, что они не всегда были в радость для семилетнего Сережи, мы можем узнать, ознакомившись с первым из его сохранившихся письменных документов. Это письмо он написал своему отцу в том же 1879 году во время их гораздо более короткой поездки в Курск, где жили родственники его матери:
«Дорогой папа, здоров ли ты, мама была всегда весела и довольна, я был пайка и потому она еще более была весела. В Курске уже соловьи поют. Мне было так скучно что я не вытерпел и заплакал в вагоне. Целую тебя крепко крепко и поцелуй за меня всех твоих родных. Сережа Дягилев»>3.
В Перми семья Павла заняла старый дом на Сибирской улице, где до этого жил дед Дягилевых. Сергей переболел скарлатиной и дифтерией. Единственный врач жил почти за сто километров, но он приезжал и лечил Сережу. Вскоре Павел вновь отбыл в Петербург для дальнейших переговоров со своими кредиторами.
Положение в обществе, которое занимали Дягилевы в Перми, было несопоставимо с положением семьи в Петербурге. Здесь они жили как короли, несмотря на все их финансовые проблемы. Дворянство в городе было немногочисленным, городская элита (если можно ее так назвать) состояла преимущественно из купцов. Старый дом стал семейной штаб-квартирой. Он был расположен на центральном проспекте города, по которому водили заключенных. По дороге в ссылку и декабристы, и Достоевский проходили, гремя цепями, мимо дома Дягилевых. В этом доме было ровно двадцать комнат.[21] Из прислуги постоянно проживали лишь гувернантка и няня Дуня. Для детей оборудовали специальную классную комнату.
Семья старалась возобновить в Перми жизнь, заполненную музыкой, похожую на ту, что она вела в Петербурге. Живя в столице, Елена и Павел устраивали по четвергам раз в две недели музыкальные вечера. Душой этих «четвергов» была сестра Елены Александра (по прозвищу Татуся) Панаева-Карцева, прославленная певица, часто выступавшая во Франции и Италии. Среди почитателей ее таланта был Петр Ильич Чайковский, он посвятил ей цикл романсов (опус 47).[22] Татуся была замужем за племянником композитора, таким образом, Дягилевы и Чайковские породнились. Дягилевы всегда называли Чайковского «дядя Петя». Позже Дягилев любил рассказывать в своем кругу, как он несколько раз бывал в поместье Чайковского в Клину>4. В воспоминаниях Елены об этих поездках ничего не сказано, но наверняка известно, что Дягилев был хорошо знаком с двумя младшими братьями Чайковского, близнецами Модестом и Анатолием.[23]
Также Дягилев сообщает, что в детстве он несколько раз видел Мусоргского, – тот принимал постоянное участие в «четвергах».[24] Мусоргского при жизни практически никто не воспринимал всерьез как композитора, в том числе и Дягилевы. С. П. Дягилев писал:
«В детстве тетушка моя, чудная певица А. В. Панаева-Карцева, правнучка идеалиста В. И. Панаева, приказывала: “Сегодня я пою, не забудьте послать за Мусоргским” – он ей аккомпанировал, конечно, не свою музыку, и получал за это 25 рублей в вечер. Это “не забудьте послать за Мусоргским” осталось у меня в ушах на всю жизнь»>5.
И пускай Дягилевым не хватило прогрессивности и дальновидности, чтобы понять талант Мусоргского, нельзя не признать, что в их доме в Санкт-Петербурге страстно любили музыку и серьезно ею занимались. Они ставили сцены из опер Чайковского («Опричник»), Глинки («Жизнь за царя»), Гуно («Фауст»), хорошо знали Вагнера