Серебряные письма - стр. 7
И на той, и на этой – на всех страницах Оля рисовала длинную печальную фигуру с нелепым штативом в руках.
– Все ясно! – вздохнула Ксения. – Уж какое тут многоточие!
В гостиную вошла вернувшаяся из гостей Ольга.
Увидев Ксению с альбомом в руках, она мгновенно все поняла:
– Что, Ксюта, интересуешься живописью?
– Оля, вот и ответ! – простодушно сказала Ксения. – Это же Сергей, да?
Ольга высокомерно посмотрела на сестру:
– Cпасибо, что разъяснила, а то как бы я без тебя разобралась? – Впрочем, она тут же смягчилась: – Сергей, да. Но разве это снимает другие вопросы, Ксюта?
Ольга подошла к окну; в этот новогодний вечер снег шел такой густой метелью, что в белой пелене терялась и Фонтанка, и мост против дома.
– Я люблю Сергея с того первого вечера, как его увидела, – она вздохнула. – Почему он – не знаю. Ну а кого еще можно любить, если Сережа – лучший на свете? Умный, тонкий, благородный. Если он – заплутавший в веках рыцарь!
Ксения обняла сестру:
– Так зачем же ты все портишь? Зачем ссоришься с ним?
– Cама не пойму. Когда я с ним, меня часто захлестывает такая невозможная нежность к нему, что я боюсь ее выказать и нарочно с ним ругаюсь! И чем потом хуже, тем мне лучше, понимаешь?
– Не очень, – призналась Ксения.
– Я ненормальная, да? Мне иногда хочется все разрушить, – Ольга покрутила тяжелый завиток волос: – Потому что я плохая и ничьей любви не стою!
– Глупости! Ты очень хорошая, Олечка. Ты, может быть, самая добрая из всех, кого я знаю. Ну… когда ты не с Сергеем. Я же помню, как ты отстояла вдову дворника с детьми, когда их выгонял домовладелец, и добилась, чтобы им разрешили остаться в квартире! Как ты дежурила в госпитале у раненых, как ты всегда раздаешь деньги. А еще ты очень храбрая! Ты никогда ничего не боишься. Что ты, Оленька, как же тебя не любить! И Сергей, конечно же, тебя любит.
– Понимаешь, Ксюта, мы с Сережей не сможем быть вместе. Его отец никогда не согласится на наш брак, потому что сочтет меня досадным мезальянсом.
– Так Сергей, наверное, и спрашивать отца не будет? – пожала плечами Ксения.
– Думаю, что не будет! – Ольга лукаво улыбнулась, и на ее лице вспыхнул тот самый, так украшавший ее румянец.
– А как же Коля? – не удержалась Ксения.
– А что Коля? Он хороший, славный. Идеалист, мечтающий осчастливить человечество. Кстати, Сережа его идеи разделяет, правда, методы, которыми они хотят добиться этого счастья для всех – нет.
– Олечка, но ты же морочишь Коле голову!
– А ты за него не переживай! – убежденно сказала Ольга. – Коля сильнее нас всех вместе взятых! Он, если хочешь знать, вообще сделан из стали. И потом Колю, кроме революции, ничего не интересует. Это он просто вбил себе в голову, что любит меня. Но он никого не любит, кроме своих идей.
Ольга взяла из альбома бумажного ангела и повесила его на елку.
– Ах, Ксюта, так хочется быть счастливой! Этот год будет прекрасным, вот увидишь!
Глава 2
Сестры
Павловск
Июль, 1917 год
Лед, на котором сестры Ларичевы коньками выписывали серебряные узоры, давно растаял, отшумела весна, зазеленело лето. И вот уже младшая дочь Ларичевых, Ксения, готовилась отметить свой день рождения.
День рождения Ксюты Ларичевы всегда отмечали под Петербургом – на любимой даче в Павловске, где семья обычно проводила все лето.
Летняя вольница с мая по октябрь: книги, пироги, долгие чаепития и разговоры на веранде, запах цветов из маминого сада – отдельная счастливая жизнь.