Серебряная лирика - стр. 7

2002

Холодильник

Сжимаются мышцы от грустных мелодий,

сжимается сердце от жгучей тоски,

а все потому, что вся жизнь из пародий,

и что-то противно стучится в виски.

А то холодильник клокочет угрюмо,

компрессор устал и ему невдомек,

зачем надо бегать по внутренним трюмам.

Лет 20 – работал, а этот год нет.

Устал холодильник, трясется противно,

грохочет, щекочет, но холод идет.

И шум отдается как песнею дивной,

что больше не хочет он делать свой лед.

Купили другой. Его нам подарили,

он очень большой, в нем застыла вода.

Но ручку его через день уж отбили,

такая случилась вдруг с ним ерунда.

В нем камеры две, есть мороз или холод.

Конечно, спасибо, с таким хорошо.

А ручку совсем оторвали, стал молод.

Так что мне сказать. Он стал гладким еще.

24 мая 2002

Вишневая дорожка

Я хочу вишневую дорожку

проложить от солнца до двери.

Солнце пробежит по ней немножко,

а потом рукой его бери.

Я хочу тебя увидеть рядом,

проложив заветную мечту,

в мысли у тебя вонзиться ядом,

а потом в глазах твоих прочту…

Ты идешь ко мне не той дорожкой,

кто-то уцепился за тебя.

Кто это та маленькая крошка,

что идет листочки теребя?

Дочь могла бы быть такого роста,

но ты много время прогулял.

С женщиной ведешь себя ты просто,

видно, что ее ты забавлял…

Проложу вишневую дорожку,

вопреки всем женщинам земли.

Подожду тебя еще немножко,

средь поэтов солнечной семьи.

11 июля 2002

***

Кожа в солнечных лучах

раскалилась, стала красной.

Окуну ее я в воду,

проплыву в ней, охлаждая.

А потом опять песок,

кожа высохнет как маска.

Снова в воду, вновь на сушу,

кожа стянута, блистая.

Воду просит организм,

подбодрить бы кожу надо.

А душа, что в ней витает,

то сникает, то вздыхает.

Оглушает солнца яркость,

в жаркий день не до парада.

Легкость в коже нарастает,

словно крыльями махает.

15 июля 2002

Портрет

Портрет прекрасной Натали,

работы Алова,

в нем тени ровные легли,

одежда алая.

Сияет белый воротник

ажурною каймой,

как белый к алому привык…

Сказал, что стиль такой.

Глаза с прозрачной бирюзой,

судьбой отмечены,

а брови: молния с грозой,

характер – женщины.

Еще что? Губ простой излом,

грустнее некуда,

они встречаются со злом,

а молвить некому.

И нос, как нос, слегка похож.

Ноздря с ноздрей идет.

Он рисовал карандашом,

как будто мазал йод.

А волос, волос! Как кошма!

Как будто бы парик.

Художник Бог, художник Маг,

хотя давно старик.

16 июля 2002

***

Момент инерции исчез,

душа упала, раздвоилась.

Из тьмы возник какой-то крест,

и поднялся над тиной ила.

Взошла заря, разогнала

всю эту дикую картину.

Она одна, она мала,

и день настал, где солнце дену?

Оно светило из-за туч,

оно вонзалось во все окна,

оно не знало диких круч,

оно всегда на крышах доков.

А где-то к вечеру луна

упала светом с полным ликом

на потемневшие луга,

где тени трав качались дико.

И сон окутал как туман,

и темнота, и грусть манили

в еще один ночной обман.

Вдруг лампа, вздрогнув, засветила.

2002

***

Раскрылись губы в поцелуе,

вдохнули воздуха глоток.

Сознание пело: "Он ликует!"

И зубы – жемчуга моток.

Стоит виденье пред глазами:

приятный образ, сильный лик,

его внимание с чудесами,

он так могуч. Чудесный миг.

Его весь стан в немом поклоне,

ревнивый взгляд: "А с кем же Вы?"

С улыбкой истинно салонной.

И вот, когда я засыпала,

виденье всплыло в голове.

А рот вздохнул, а я пропала.

2002

Флюидный мужчина

Когда очень сильный, флюидный мужчина

почтил своим дерзким, таинственным взглядом,