Серебряная клятва - стр. 31
– Я слышал, ента штука душу крадет! – опять всполошился Цзуго, отъезжая подальше и рисуя в воздухе солнечный знак. – А я тебе говори-ил!
Командующий опустил трубу и, снова наклонившись, что-то сказал окружавшим его рыцарям. Хельмо улыбнулся, хотя и его пробрал озноб. В жестах незнакомца было что-то хищное, далеко не юношеское. Не ошибся ли Хельмо, определяя его возраст? Ну… проверит.
– Поеду туда, – решился он. – А ты возвращайся-ка, дружище, да вели меня ждать.
– Еще чего! – тут же заартачился Цзуго. – Думаешь, это игры? Они ж тебя как зайца подстрелят, и твои семеро меня потом…
– А так нас подстрелят двоих разом? – уточнил Хельмо. – То-то польза.
Но этот упрямец был, как всегда, сметлив. Уверенно заявил:
– Пока по двоим попадут, наши услышат. Один-то выстрел, что он…
– Мортирного одного хватит. – Хельмо уже откровенно смеялся, хотя смех был нервный: там, в лагере, поворачивалось в сторону холма все больше голов. «Хищный» командующий тоже не отводил глаз. – Мы куда меньше этой башни. Езжай, говорю.
Но Цзуго уже рылся в седельной сумке, уныло бубня:
– Ох, все-то тебе шуточки, все-то думаешь, что бессмертен.
Поиск увенчался успехом: на свет божий он извлек огромную красную тряпку. Там было коряво, сусальным золотом, намалевано солнце – такие флаги в ярмарочные дни продавали в столице, и гости покупали, чтобы увезти кусочек города с собой. Не чета царевым знаменам, которые остались при отряде, не чета и голубым флагам Инады, трепетавшим над шпилями. Но эту тряпку Цзуго, нацепив на древко кнута, высоко вскинул и, для верности выехав вперед, помахал. Вид он при этом принял небывало важный, щеки просматривались даже со спины.
– ПЕРЕГОВОРЫ! – До лагеря вопль наверняка долетел, да даже стрельцы на башне подпрыгнули, благо хоть не стали палить.
Хельмо раздосадованно прикрыл лицо ладонью. Ум и впрямь быстрый… но блестит не ярче, чем это ярмарочное золото.
– Едем! – бодро объявил Цзуго, сторонясь и давая дорогу. – Думаю, ты вперед? Он вроде велел никому не стрелять, руками вон помахал на пушкарей.
Хельмо, чувствуя на себе взгляды – много взглядов – и слыша с башни молодецкий, издевательский гогот, с трудом сдержал стон.
– О… я тебе крайне благодарен за твои дипломатические изверты. Славно.
Славно все сыпалось, что он напланировал, это точно. Знакомство он представлял совсем не так. Нужно ведь было показать союзникам, что страна не в такой и беде, деньги на знамя точно есть, а предводитель ополчения – человек зрелый и предупредительный. С последним-то и выходила особая беда. А теперь еще это. Как заговаривать-то? Извиняться с ходу? Или…
– Да к бесам все, – пробормотал Хельмо и слегка пришпорил Илги, сосредотачиваясь только на стуке копыт и на рыжей фигуре впереди. Изводить себя он устал.
Все могло повернуться не так плохо, не стоило совсем уж полагаться на догадки. Гордый незнакомец мог оказаться кем-то из средних чинов, отвечающих за порядок. Королем он не был точно, значит, позор не так велик, а если и король – должен быть невозмутимым, и не такое повидал. Успокоенный этой мыслью, Хельмо приосанился и, спустившись с холма, снова осадил Илги. По лугу, вдоль реки, он ехал уже неспешно, приняв, как он надеялся, независимый и решительный вид. Трусивший следом на вороной лошадке Цзуго тоже выглядел сносно. По крайней мере, тряпкой больше не махал.