Сердцу больше не больно - стр. 37
- Даже за мое прозрение?
О-о-о! Ну-у-у... Даже не знаю! Соберись, Ева! Соберись, тряпка! Ты уже все сказала! Нельзя!
- Через полчаса вы снова ослепнете! - намекаю на оговоренный нами срок нахождения его без повязки.
- Да не дай Бог!
- Да я не это... Я имела в виду..
- Да понял я. Понял, - улыбается так заразительно, что я невольно поддаюсь его обаянию. В голове начинает крутиться: "Ничего бы не случилось страшного, если бы и выпила с ним пару глотков!" - Ну, что же поделаешь. Придется мне одному... Как обычно...
И мне становится его жалко! И я, проклиная свою мягкотелость, выпаливаю:
- Ладно! Только немного!
Какая же я отвратительно нестойкая!
Садится. Наливает. Протягивает мне бокал.
- За то, чтобы первая картинка, которую увидят мои глаза, когда вновь обретут способность видеть, была не хуже, чем та, которая была у меня сегодня!
Это он меня, что ли, имеет в виду?
Смешно! Никогда бы не подумала, что вот такой мужчина может быть таким... Трепетным, что ли. Восхищенным. Я это восхищение в его глазах читаю! Во взгляде! Очевидно, что нравлюсь!
И это так... восхитительно! Так волнительно!
И мне не хочется думать ни о Ренате, ни о моем положении в этом доме, ни даже о проблемах с Аришкой, ни о чем! Мне хочется просто расслабиться, выпить вина с этим мужчиной, поесть ребрышек с картошкой, которые запекала ему на ужин. Почувствовать себя женщиной...
Делаю небольшой глоток и отставляю свой бокал.
Он не допивает тоже.
Наблюдаю, как отрезает кусочки мяса с кости и с явным удовольствием, буквально написанным на лице, отправляет в рот.
Действительно так вкусно?
Съедаю тоже пару кусочков.
-Рассказывай! - вдруг командует он.
-Что? - в очередной раз пугаюсь.
Потому что каждый раз мне кажется, что уж на этот раз Александр Евгеньевич точно всё обо мне узнал и сейчас начнёт пытать...
-О своей семье. О дочке. Диагноз её.
-Да что рассказывать? Моя семья - это мама и Аришка. Дочке шесть лет. Она не ходит, не разговаривает. Но двигательная активность не утрачена до конца. Нам не могут поставить точный диагноз. Дело в том, что она была нормальным ребёнком в самом начале. Ползать начинала. А потом в один момент раз... И всё! Я возила её в разные центры, в больницы. Нам каждый раз что-то новое ставили, лекарств кучу назначали, а в итоге ничего не помогало...
-Этот мужчина, который ремонтировал отопление, он - отец девочки?
-Нет! Нет, конечно!
-Тааак... - молчит некотрое время, задумчиво рассматривая меня. - А кто он?
Сердце в груди начинает ускоряться. Пульс в ушах стучит. И мне снова кажется, что он что-то узнал! Что, может, про Рената понял... Хотя ведь ему даже не звонили охранники с того момента, как мы остались вдвоём. Нет! Это просто любопытство и ничего больше!
-Ренат был другом моего брата. После смерти Семена иногда по мелочам помогает нам.
Ну, ведь можно так назвать наше взаимовыгодное сотрудничество? Да?
-Что случилось с братом?
Его сочувствующий взгляд. А ещё тот факт, что этот человек обещал помочь. А ещё то, что кто-то проявил ко мне интерес, захотел услышать историю моей жизни - всё это вдруг меня так трогает, что хочется расплакаться... И чтобы он меня непременно пожалел, по голове погладил...
-Разбился на машине. Две недели в коме был. Потом умер, не приходя в сознание.
Губы все-таки начинают дрожать, на глаза наворачиваются слезы. Затуманивают всё вокруг. Так себя жалко становится - и из-за дочки, и из-за Семёна, и... просто потому, что меня жалеют сейчас! Сосредотачиваюсь на том, чтобы удержать слезы, не дать им пролиться, побежать по щекам. Но вдруг моргаю и они двумя дорожками бегут по лицу!