Сердцеедка на миллион долларов - стр. 13
Он абсолютно прав. Ей хотелось услышать именно это.
Только почему-то защемило сердце.
– Мне нужно работать.
– Кстати, я был чертовски разочарован, когда проснулся, а тебя уже не было.
– Неужели?
Он медленно кивнул.
– Да.
– Для меня это была удивительная ночь, правда, мне особо не с чем сравнивать.
Он усмехнулся.
– Ты была на высоте. Если бы я хотел завести роман, мы могли бы попробовать.
Она вспыхнула.
– Ты слишком самонадеян. Я уже устала от того, что все знают лучше меня, что мне делать.
– Кто это – все?
Брук посмотрела через плечо и поморщилась.
– Вот идет одна из них.
Маргарет Гудман выглядела безупречно с головы до ног. Хотя ей было хорошо за пятьдесят, она могла легко сойти за более молодую женщину. Ее светлые волосы регулярно укладывал дорогой стилист, а еще у нее были личный тренер и диетолог.
Мать Брук – амбициозная, властная и холодная женщина. К тому же в настоящий момент явно пребывала в ярости, которую выдавали красные пятна на скулах.
Брук шагнула вперед, дальше от ковбоя-архитектора, в надежде смягчить ситуацию и в то же время избежать любого взаимодействия между матерью и Остином.
– Что ты здесь делаешь, мама?
Мать задрала подбородок.
– Пытаешься насолить мне специально? Ты хоть представляешь, как унизительно знать, что моя единственная дочь работает в Техасском клубе скотоводов, как обычный работяга?
Брук выпрямилась.
– Алексис Слэйд наняла меня на работу. Именно этим я и занимаюсь.
– Не будь наивной и смешной. Это не работа. – Мать указала на частично разрисованную стену. – Так и ребенок может намалевать. Ты растрачиваешь свой потенциал, Брук. Мы с отцом этого не потерпим. Ты и без того сменила специализацию в колледже, ничего не сказав. Мы платили за твою учебу, чтобы ты получила серьезное, а не бесполезное художественное образование. Мы, Гудманы, – бизнесмены. Зарабатываем деньги, а не растрачиваем их. Когда ты поймешь наконец, что рисование – никчемное занятие?
Мать почти кричала, в ее голосе плескалась злоба, презрение и упрек. Очень обидно. Брук слышала все это и раньше, но теперь Остин стал свидетелем, и это еще больше расстраивало.
– Это настоящая работа, мама. И я горжусь тем, что делаю. Кстати, планирую переехать из дома, и вы с папой должны свыкнуться с этой мыслью.
– Не смей говорить со мной в таком тоне.
– По-другому ты не слышишь меня. Мне двадцать шесть. Братья зажили самостоятельно, когда им было по двадцати одному году.
– Не сравнивай себя с ними. Они оба намного взрослее, чем ты в этом возрасте. Ни один из них не создавал нам проблем.
Брук недоверчиво покачала головой. Братья – лицемерные подхалимы по отношению к матери и отцу.
– Я не буду обсуждать это сейчас. Ты ставишь меня в неловкое положение.
Маргарет впервые взглянула на Остина, у нее задергался нос, будто учуяв самозванца в ее мире людей голубых кровей.
– Кто это?
Прежде чем Брук смогла остановить его, Остин шагнул вперед и протянул руку.
– Я – Остин Брэдшоу, мэм, архитектор, нанятый Гасом Слэйдом. Очень приятно познакомиться с вами.
Его загар, внешность и ослепительная улыбка застали Маргарет врасплох. Она открыла и закрыла рот.
– Гм.
Брук почувствовала, что назревают проблемы, взяла мать под руку и попыталась увести.
– Ты же не хочешь, чтобы твоя одежда испачкалась в краске, мама. Кроме того, мне действительно нужно вернуться к работе. Мы обсудим все сегодня вечером.