Сердце Зверя. Дорога Воина. - стр. 13
Дальше шли молча.
Следующие дни небыли ничем не примечательны. Мы шли, делая редкие привалы, иногда от отряда отделялись небольшие партии охотников, сшибавшие по дороге мелкую дичь. Погони не было, и разведчики, идущие в половине дневного перехода позади отряда, не подавали тревожных вестей. Казалось, армия врага растворилась в лесу.
На третий день пути нам встретился мальчишка, сын Угмуна, оставленный торговцем следить за дорогой. Люди обрадовались встрече с детьми, на лицах появились улыбки, сменив собой задумчивое выражение прошедших дней.
В этот день мы устроили большой привал, людям требовался отдых. Но отдохнуть я толком не смог, меня вместе с Олгом и Кулином, отослали в дальний дозор. Велев нам пройти на пол дня пути обратно по дороге, а через день мы должны были вернуться и вместе со всеми двинуться в путь.
Нам выдали мяса на пару дней, и мы двинулись в путь.
-Ну как тебе гнолы дружище?– спросил я у Олга.
-Да нормально, хилые, но против десятка я бы выходить не стал, помниться на стене зажали, справа с полдесятка и слева парочка, так я чуть в штаны не наложил, хорошо хоть наши подоспели, да все равно зацепить успели, козлы,– он показал руку, предплечье которой было покрыто молодой кожицей.
-Хередитас?– кивнул я на руку, намекая, что своим путем, такие раны быстро не заживают.
-Неа, я ж не такой отморозок как ты,– друг завистливо хмыкнул,– гнола пожрал, жесткий зараза.
Друг весело заржал, но был прерван хмурым Кулином.
-Чего ржешь, придурок, пол леса тебя слышит!– зло зашипел он.
Кулин и так был не особо приятным человеком, а потеря единственного брата сделала его еще более угрюмым.
Олг сделал зверское лицо, но перепалку затевать не стал, молча признав правоту оппонента.
-Знаешь Скел, я рад, что тебе удалось пройти ритуал, я боялся, что твой разум угаснет,– говорил он в полголоса, стараясь, чтобы нас не услышал третий в нашей компании.
-Знаю Олг, знаю и ценю это, я помню, как ты возражал, но боюсь, это был единственный выход.
-Да знаю я, да только как вспомню твое тело, залитое кровью, лежащее без движения, тварей этих рвать хочу,– от ненависти, прозвучавшей в словах, у меня неприятно кольнуло в груди, таким я друга еще не видел.
-Мда, на самого иногда накатывает. Животные, и чего им в их драной степи не сидится? Почти десяток наших порешили, а ведь нас и так уж не так и много.
-Это да, дед говорил, что мы вырождаемся, раньше говорит, нас больше было, намного больше.
-Странно все это, отец вот говорил, что у нас сильное семя, что если человеческая женщина родит от нас ребенка, то он будет одним из нас.
-Так-то оно так, да вот только ты бы захотел гнолиху?
-Ты что с дуба рухнул, тьфу, как только в голову такое пришло?
-Вот и для людей так же, мы вроде и одинаковые, да вот только думаем по-разному.
-Ага, то же об этом задумывался.
-Вот-вот, что для нас нормально, то для них неприемлемо.
-Как то ты обобщаешь все, мы и тут-то отличаемся совсем чуток, у нас даже порядки схожи, разница лишь в том, что мы умеем поглощать, и не только животных, их то они тоже за милую душу уплетают, но вот Хередитас для них неприемлем.
-Их можно понять, стал бы ты родичей своих есть, если б ты не был одним из нас?
-Хм, да нет, зачем мне это?