Сердце зимы - стр. 9

Димка же был прехорошенький, но слишком уж милый. Пухлощекий, голубоглазый, невысокий и нерасторопный.

Покуривая, вразвалочку парни пошли по домам за своими транспортными средствами, а мы с Настей, превозмогая жар плит, легли на спины и уставились на небо. Облака сегодня казались карикатурными, словно кто-то слепил их из ваты и подвесил на веревочки – так низко плыли они. В детстве я верила, что на облако можно прилететь и посидеть на нем. Даже мечтала запрыгнуть на вертолет и выпрыгнуть на облако с вещами, да пожить там месяцок-другой. Когда умер отец я решила, что он там, на облаке, видит меня и машет каждый раз, когда я поднимаю взор к небу. Теперь я знала, что облака – всего лишь часть в цикле воды, которая испарится. Такие же недолговечные, как счастье или жизнь.

– Смотри, это в форме сердца! – показала пальцем на облако Настя.

Я всю эту романтику не воспринимала, да и фантазия у меня была что у дуба – никакая, но облако и впрямь напоминало сердце. Мысли мои вернулись во вчерашний день, как бы я не пыталась их прогнать. Лицо того парня, его наглость и внезапное появление – я думала о нем всю ночь, но так ничего и не придумала. С кем не бывает? Каждый день ведь в чьем-то окне объявляется интересный персонаж.

– Агат, о чем думаешь? – ещё одна. Не любила я эти разговора по душам. Но Настя – единственная, кому я могла доверять в деревне.

– Вчера один тип свалился с моей крыши. – сказала я, и случившееся стало более реальным. Ночью казалось, что это плод моей фантазии.

Настя поднялась на локти и перекрыла своими волосами солнце, склонившись надо мной и сверля своими глазами, цвета чистотела.

– Что?!

Пришлось разъяснить.

– Хм… – Настя задумалась. – Наверное, он из тех москвичей, что на левую сторону приезжают.

Мы с Настей скорчили рожицы.

– А он… красивый? – тихо спросила она, будто кто-то кроме птиц или кротов мог услышать нас в этой глуши.

Я посмаковала её вопрос, воспроизводя образ Дани. В деревне мало было парней моего возраста или старших, в Курск я выезжала редко и ни с кем не успевала познакомиться. Единственным мужчиной, которого я считала привлекательным, был Аарон Тейлор-Джонсон, но вряд ли наши пути когда-нибудь пересекутся. Так бы я научила его жизни в деревне.

Но вот проблема – этот Даня был чертовски похож на Джонсона.

– Не урод. – выдавила я.

– Из твоих уст прямо-таки комплимент. – хихикнула Настя. – Ой, какие у тебя сережки красивые! Ты разве их в Курске брала?

Я аж выпрямилась. Дурная голова, совсем забыла снять серьги!

Была у меня отдушина, тайное хобби, которое я лелеяла и берегла от глаз посторонних, и вот, этот Данил совсем с толку сбил! Я увлекалась эпоксидной смолой. Папа как-то закупил смолу и отвердитель, мечтал сделать красивый обеденный стол – да все, что успел, это показать мне, как правильно её разводить на примере небольшой картинки. Даже дедушка не знал о моем занятии, хоть и постоянно возмущался неприятному аромату. Летом я работала в лесу, а в холодное время – в сарае. Создавала сережки, расчески и прочие безделушки с сушеными цветами. Например, сережки, которые на мне – кружочки-висюльки с незабудками внутри.

– Д-да, в Курсе и взяла. Ты тогда в косметическом задержалась.

– Покажи в следующий раз магазин, я тоже такие хочу! Дорогие?