Сердце жизни. Книга шестая - стр. 32
Я скривила губы.
– Я слухи рассказываю – но ты слушай: Варг, как узнал, запер её в стае. Она сопротивлялась. Он её несколько раз ловил, но пытался по-доброму. А ей, что об стенку… лучше тебе не знать что, – он отошёл на пару шагов и отпустил ноги, чтобы качнуться на моей качели, – последний раз выбесил твоего папандра до края: Александр Папуськович написал ей пылкое любовное письмецо, в котором говорил, что простит её, если она сможет сбежать из стаи, и они с ней как поженятся, да как нарожают детей, – он качнулся ещё раз, смеясь, – она сбежала. А он ей в девятимесячный живот воткнул меч насквозь, почти попав по тебе.
Моё тело похолодело. Мама говорила, что любила старшего Вольтера. Он сделал Фила на стороне, а она потом сделала меня. Ради мести?!
– Она в ответ успела рубануть ему мизинец, – вновь усмешка элтана, – прежде чем Варг пришёл и почти убил его – тот выжил лишь потому, что нужно было спасать тебя. Дальше интереснее: тебя и Риайю спасли, причем быстро – твой папа в гневе сама знаешь какой, а в панике, так вообще! Он твоей маман после этого больше не доверял и сказал что-то вроде «Иди к своему любовничку, а дочь останется со мной, потому что ты безалаберная!». Она осталась, но больше он к ней хорошо не относился. Она, считай, почти тебя убила. Но зато поняла, что Варг – её любовная любовь, пусть даже такая «жёсткая», – он рассмеялся.
– Не надо про неё так говорить, – рыкнула на него.
– Да как скажешь, элтани, – он сощурил глаза, – но ты и сама понимаешь, что она была самой хреновой матерью. Даже когда я здесь время с тобой проводил, – он задрал голову, – а я здесь почти вырос, она вела себя тупо. А твой не в меру адекватный папаша, пусть и злой иногда, её от тебя защищал.
Я надулась, не в силах найти этому оправдание.
– Вот потому что защищал, поэтому и она не знала, как со мной справиться! – почти крик.
Он пожал плечами.
– Верь во что хочешь, но я тебе не только свои «догадки» рассказал. Сама же просила.
Мне казалось, что мир разрушался заново. Падение Вавилонской башни. Разочарование не столько самой Раей, сколько детскими мечтами, отношением и догмами. Всё это время я полагала, что отец был плохим, а мама терпела его. «Насильник» с невежественной руки бабушки, «жестокий, тираничный и злой» – с маминой, бабушкиной и всех тех, кто вообще про него что-то слышал. Каждый говорил мне, что мама бедная жертва, а отец мучитель. Даже я сама видела в нём эту гниль.
Вот только мир был обратен тому, каким его выдумывала себе я – вздрагивания и страх мамы при упоминании Варга на Фобосе и Деймосе, что это? Осознание собственной вины? Или нежелание её признавать? Не думаю, что осознанная мера, призванная выставить его в плохом свете. Она сама говорила, что он хороший.
Кто тогда плохой? Мама, которая просто хотела, чтобы её любили, но совершившая глупость? Бабушка, которая просто хочет жить в спокойствии с тем, кого возможно и придумала, и кого уже нет в живых, но… Или отец, который всем сердцем желает жизни мне, своей странной жене в колбе и своему, скорее всего, мёртвому первенцу?
А может я сама, ищущая зло в других? Или Фил, который… а чего он вообще добивается? Папа признал его главным Альфой, он вошёл в Совет Танатоса, и никто не стоит между нами. Ну, кроме моего состояния. Чего опять придумал этот интриган?!