Сердце ворона - стр. 26
— Выходит, это и есть тот самый замок? – спросил он. – Так ведь у вас усадьбу зовут – Ордынцевским замком?
— Верно, - ответила Лара. - А вы что же так и не побывали там?
Усадьба отныне принадлежала отцу его невесты, и Лара отчего-то думала, что новые хозяева первым же делом посетят родовое гнездо.
Господин Харди пожал плечами, Ларе показалось, что он излишне напряжен. Но ответил бодро:
— Нет покамест. И Дана не ездила, лишь Александр Наумович с утра уже совершил путешествие – говорит, дом вполне пригоден для жилья. – А потом он с хитрецою в глазах взглянул на Лару: - А сами вы бывали там, Лариса? Столько лет усадьба без хозяина стояла – наверняка бывали!
— По правде сказать, нет, - призналась Лара. - Мечтала я там побывать еще с детства, но… - она живо вспомнила, как Кона отослали, порушив все их детские, но такие важные планы. - Но не сложилось.
— Из-за Ворона?
Лара вздрогнула – вопрос застал ее врасплох. Должно быть, Галка разболтала уж все на свете! Только Лара не могла понять, всерьез ли интересуется американец или смеется над нею, мнительной провинциалкой.
— Ворона? Какого ворона? – немедленно вмешалась madame Щукина. – Вы что, милочка, боитесь ворон?
— О, это не простой ворон, дорогая Ириаида. Это каменный Ворон, который ночами оборачивается живым и зорко следит, дабы на побережье не вздумал никто сотворить зла. Как у вас говорят, Лариса Николаевна – «горе тому, кого застанет он за лихим делом»?
Но ясные синие глаза господина Харди отнюдь не смеялись – он по-прежнему был насторожен и в самом деле жаждал услышать ее ответ.
— Да… именно так говорят, - пробормотала Лара. – Но это лишь легенда… у нас, право, множество легенд…
Невооруженным взглядом было видно, что Лара недоговаривает, но ответить увереннее она не могла. Никогда не могла проявить решительность, когда то было необходимо. Знала только, что нельзя – ни в коем случае нельзя говорить правды. Ей попросту не поверят! Еще и сочтут дурочкой.
Впрочем, madame Щукина посмеивалась вовсе не таясь и, должно быть, и так уже считала Лару дурочкой. А господин Харди упорно пытался вывести на откровенный разговор:
— А как же те несчастные? Ведь на побережье то том, то здесь находят зверски убитых молодчиков. Да-да, Лариса Николаевна, даже в Петербурге газеты о том пишут. Как вы полагаете – не Ворон ли их наказал за «лихие дела»?
— Я не знаю, право… ничего об этом не слышала, - вконец смешалась Лара. – Простите, господин Харди, madame, мне надобно идти – негоже мне так долго отсутствовать на месте – вдруг придет кто?
Американец хотел, было, остановить ее, говорил что-то, но Лара торопилась уйти. Потешался он над нею или нет, но она более не могла этого слышать: слова, будто Ворон и впрямь совершил эти зверства, казались ей кощунственными.
И, надо сказать, очень вовремя Лара поспешила назад – у самой калитки стоял высокий худощавый господин в клетчатой тройке совсем не дорожного вида и почти не запыленной. На сгиб локтя был наброшен дорожный плащ. Неужто новый постоялец? Господин явно пребывал в замешательстве и высматривал что-то или кого-то в глубине сада. Когда же (далеко не сразу) заприметил ее, то и вдруг отшатнулся, будто призрака увидал:
— Могу я вам помочь? – спросила Лара, уж не зная, стоит ли подходить.
Ей показалось, что господин, застигнутый врасплох, сейчас сбежит. Но нет.