Сердце волчьего леса - стр. 15

– Пожалуйста, выйди из комнаты, – тихо повторил Дэйн, когда либри отлетела от лилии и умчалась ввысь.

Я молчала, и тогда он взял меня за руку.

– Пожалуйста, Ро.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Скажи… этот сон – правда?

Он рассмеялся, и от этого смеха, который я слышала тогда впервые, в моей груди возникло что-то очень тёплое.

– Правда… Ро, а что это вообще такое – правда? Для тех оборотней, которые называют тебя жабой, это прозвище – правда. Они верят в него, когда кидают в тебя камни.

Получается, правды не существует? Есть только наше отношение и наши поступки.

– Этот сон – правда для нас с тобой, Ро.

В тот момент мне было достаточно этого объяснения, поэтому я просто закрыла глаза и прижалась щекой к тёплому плечу Дэйна.

Проснувшись утром, я решила, что действительно пора заканчивать добровольное затворничество. В конце концов, разве я могу столкнуться с чем-то новым? Презрение, ненависть, агрессия – всё это мы уже проходили. Только вот проявлять свою агрессию моим обидчикам теперь официально запрещено.

Первым, с кем я встретилась на лестнице, выйдя из комнаты, был калихари. Я остановилась и поклонилась отцу, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Рональда, – голос калихари был наполнен показным равнодушием, – тебе приказано явиться в усадьбу дартхари как можно скорее.

Я не успела ничего спросить: отец поспешил уйти.

В усадьбу дартхари… Я раздумывала над тем, что могло понадобиться Вожаку от меня, позора клана белых волков, пока шла по деревне, в противоположную от моего любимого Северного леса сторону, где находилась резиденция дартхари. Это место ещё называют Сердцем леса. Великая Поляна находится недалеко от усадьбы дартхари, деревня белых волков, откуда родом я, – на севере, чёрные обитают на юго-западе, а серые – на юго-востоке. Когда-то были ещё рыжие волки, но они вымерли уже давно. Почему, никто не знает.

Слова Вожака о том, что я нахожусь под его защитой, подействовали на жителей деревни. Теперь вслед мне не летели камни и оскорбительные слова… только взгляды. Но взгляды не способен запретить даже дартхари. Как и мысли, впрочем. И эти взгляды действовали не хуже камней. Особенно, когда я увидела Джерарда. Он стоял рядом с компанией детей подруг матери и смотрел на меня так, будто я сделала что-то ужасное. Будто я предала его.

Я отвернулась, потому что выносить такое отношение к себе брата была не в силах. Если бы я могла вернуть его любовь, то сделала бы это, не колеблясь. Пусть в меня вечно бросают камни, только бы он вновь относился ко мне так, как раньше.

Я очень хорошо помню тот день после заступничества дартхари, когда я впервые прошла по деревне совершенно свободно. Выпрямив спину, я двигалась вперёд, не смотря ни на кого, гордая и одинокая. Остальные оборотни молчали, только сверлили меня взглядами.

Мне очень хотелось расплакаться, но я знала, что не должна этого допустить.

Я ненавидела себя даже больше, чем они. Не за внешность – я ненавидела себя за то, что ничего не могу с этим поделать.

Мне стало лучше и свободнее, когда вышла из деревни и оказалась на лесной дороге, ведущей к усадьбе дартхари. Я ни разу ещё не была в этой части Арронтара, поэтому постаралась отогнать от себя грустные мысли и огляделась по сторонам.

Здесь росли в основном ирвисы – большие и сильные деревья с тонкими, но гибкими и крепкими ветками, которые очень ценились во всём Эрамире. К одному такому дереву с невероятно широким стволом я и подошла. Положив ладонь на кору, покрытую мхом, я закрыла глаза и сосредоточилась…