Сердце воина - стр. 56
Разозлившись на самого себя пробурчал:
— Давай, шевелись, не на прогулке.
Девушка удивленно посмотрела на меня, не понимая резкой смены настроения.
Из ее хрупких пальцев выпал цветок.
— Хотела спросить, откуда ты так хорошо знаешь русский язык? Почти без акцента, - она поравнялась со мной.
Девушка старалась идти так, чтобы попадать со мной в шаг. Я инстинктивно замедлился, чтобы не причинять ей неудобства.
— Почти без акцента, - повторил я. — Но он все-таки есть? - задумчиво спросил Вику.
Она пожала хрупкими плечами, невзначай привлекая мое внимание к выпирающим ключицам.
— Ну, так, не особо, - и тут же продолжила. - Но лексикон твой - это нечто!
Это и натолкнуло меня на мысль о… Я провёл рукой по затылку. Ну, и как ей сказать?! Сказать так, чтобы она не подумала обо мне черт знает что, но при этом слишком не углублялась в мою биографию.
— Я много языков знаю, малая, и русский один из самых сложных, скажу я тебе, - усмехнулся, вспоминая, как пытался произносить первые слова.
Тогда мне показалось, что сломаю язык… сверну к чертовой матери, если, конечно, это возможно с физиологической стороны.
Но зато теперь с гордостью могу сказать, что иностранные языки - это не проблема. Самый сложный позади. Только вот как сказать этому аленькому цветочку…
Я бросил взгляд на девушку, что ожидающе не сводила с меня больших выразительных глаз.
Как сказать о том, что учился я могучему, великому, русскому языку в местах не столь отдалённых. В память о которых у меня даже есть небольшая наколка чуть ниже ребра.
Мои учителя - время и престарелый зек Колян, которого судьба неосторожно занесла в конфликтную ситуацию в чужой стране. Что уж тут удивляться? Жаргон - он и в Африке жаргон.
— Что-то подсказывает мне, что заслуга в этом не репетитора.
Я обернулся. Ты смотри-ка, дерзит! Сама ростом три вершка, а все цапнуть норовит. Ершистая! А глаза печальные… Молодая совсем.
— Ты бы помолчала, красавица! Иногда это очень даже полезно, - спокойно сказал ей в ответ.
Уже определила во мне доброго большого медведя. Только не знает она, что лучше после спячки зверя дикого не трогать. Не дразнить своими красивыми голубыми глазами… Рядом с ней я и впрямь, как после спячки.
Вздохнул полной грудью. Вот шипит она, ершится, кошка дикая, а у меня на душе хорошо. Значит, не сломалась девчонка. Готова ещё побороться. Другая что бы?
Уже слезами умывалась, да в ногах валялась, да к ширинке тянулась - лишь бы жизнь вымолить. А эта смотри… не нравится ей мой лексикон!
— И откуда же ты такая, малая? - усмехнулся, видя ее вытянувшееся личико.
Наверняка думает, что сдурел. А может, так и есть. Вижу её и - в груди все разрывается от какой-то дикой радости. Сколько я на ее фото смотрел, представлял нашу встречу.
Вот, теперь она рядом. Моя. Это слово само ворвалось в мысли, разрывая, словно бомба, все установки. Отрывая с кусками мяса все, что я так берег и лелеял.
И ведь всеми силами охранял своё сердце от любых чувств. И что? Потревожил его один-единственный взгляд чистых голубых глаз, один вздох нежных розовых губ.
«Раскис ты, как сопля зелёная, Арман!» - одернул я себя, понимая, что стою посреди дороги, а Виктория пытается достучаться до меня.
Верил бы в ведьм, подумал бы, что она меня приворожила. Как ещё понять, что все мысли только о ней крутятся?