Сердце в заложниках - стр. 19
Заметив мой ступор, Карл осторожно поясняет:
– Я про этого парня, Паркера.
– А… – делаю я вид, что абсолютно не паникую, в то время как мозг отчаянно пытается вспомнить, сколько нашим сказочным отношениям давал Оуэн за тем давним ужином. – Четыре… месяца? – Мой ответ звучит настолько нелепо, что больше напоминает вопрос. Однако Карл не придает этому значения и лениво уточняет:
– Его ведь зовут Оуэн?
– Ну… да…
Вроде в этом он наврать не успел.
Однако Карл впервые за разговор хмурится.
– Странно. Гудман сказал, что видел тебя со светловолосым юношей, и ты представила его как Роберта.
Я в полном оцепенении вспоминаю мистера Гудмана, с которым случайно столкнулась в коридоре. Я представила старичку своего спутника абсолютно выдуманным именем, лишь бы поскорее отвязаться. Меня пробивает нервный смех, пока я отмахиваюсь:
– У старика Гудмана совсем беда с памятью.
– Ты нервничаешь, – замечает дядя, и от его внимательного взгляда у меня холодок пробегает по коже.
Приходится вновь врать так искренне, что я сама верю в свою ложь. Насколько же быстро Паркер оказал на меня столь дурное влияние…
– Я просто… я все еще немного переживаю за то, как ты к этому относишься. У меня никогда не было серьезных отношений, а Оуэна ты совсем не знаешь…
Моя сбивчивая тирада приводит к нужному результату. На лице Карла появляется мягкая, снисходительная улыбка. Он поднимается из-за стола и подходит ко мне, аккуратно опуская ладонь мне на плечо.
– Это твой осознанный выбор, Делайла, и я в любом случае его поддержу. Не надо бояться моей реакции. Оуэн показался мне неплохим парнем. Пока что у меня нет поводов для тревоги.
Искренность его слов дарит мне столь желанную толику облегчения. Я неловко улыбаюсь в ответ дяде и нервно шучу:
– Вот только давай пропустим ту часть, где ты пытаешься неумело поговорить со мной о необходимости использования контрацептивов. Я все знаю.
Карл мягко смеется и возвращается на свое прежнее место за рабочим столом у окна.
– Значит, я уже где-то пропустил этот этап воспитания. Рад, что ты выросла во всех смыслах разумной и проницательной девушкой, но все равно буду волноваться за тебя. Так уж я привык.
От его искренних и теплых слов мне становится стыдно за свою наглую ложь. Признательность и благодарность разливаются в груди, вызывая у меня уже искреннюю улыбку.
Однако Карл тут же обрывает волну этих чувств, произнеся всего одну фразу:
– В следующую пятницу, к полудню, у меня намечается еще одно мероприятие с прессой, а после нее – интервью на телевидении. Я вынужден попросить тебя присутствовать там со мной.
Пятница?.. Внутри меня узлами скручивается ледяной комок.
– Но… – растерянно выдыхаю я.
И замолкаю, так ничего и не сказав. На самом деле не стоит удивляться, что Карл не помнит, что это за день – 25 октября. Мой день рождения.
Не то чтобы я ждала какого-то сюрприза или специально организованного торжества. Нет, подобного не было никогда, да мне и не хочется. Но просто… не помнить совсем? На сердце неприятно скребется тоска, в животе холодеет комок. Мне почти физически больно от всего того, о чем я сейчас думаю.
– Хорошо, – тихо отзываюсь я, смотря перед собой.
Нет никакого желания напоминать, просить оставить этот день свободным и уж тем более демонстрировать свои чувства. Я выдавливаю из себя улыбку, и это действие требует от меня куда больших усилий, чем бег от амбалов в магазине мебели и товаров для дома.