Сердце в броне - стр. 3
Голос в трубке явственно оживился:
– О, здорово! Как дела? Чего звонишь?
– Дела хреново, потому и звоню.
– Что такое? – насторожился голос. – Обидел кто?
– Да нет. Машина заглохла.
– А, машина. – Голос немного расслабился. – Что случилось?
– Да не заводится чего-то. Я тетку на поезд посадил, сел в машину, завелась с полпинка. Остановился у магазинчика купить соку, заглушил двигатель, конечно, и вот никак не могу ее теперь завести.
– Так-так, подожди, – задумался Тимур. – У тебя коробка-автомат?
– Да.
– Посмотри, в каком она положении, на парковке?
– Да, на парковке.
– Угу, значит, дело не в этом. А когда заводишь, что происходит?
– Ничего не происходит, – ответил Рустам. – Тишина.
– Что, вообще ничего не слышно?
– Вообще ничего, только подсветка загорается.
– Ну все с тобой ясно, – подытожил Тимур. – Девять из десяти, что накрылся стартер.
– Это плохо?
– Плохо, но не смертельно. Недалеко от твоего дома, на Шаляпина, есть СТО. Там электрики работают, отец с сыном. В стартерах и генераторах разбираются как никто другой. Сделают на раз-два.
– Понял. А что сейчас делать?
– А ты где? – поинтересовался Тимур.
– Где-то на Сейфулина, недалеко от вокзала.
– Тогда нет проблем. Сейчас я пошлю к тебе эвакуатор, он тебя загрузит и докинет прямо до СТО. Полчаса подождать сможешь? Не замерзнешь?
– Постараюсь. Спасибо, Тимыч.
– Не за что. Привет родителям.
Рустам убрал телефон. Настроение у него повысилось, а вот температура в салоне понизилась. И понизилась ощутимо, стало холодно. Рустам поежился и вспомнил, что в багажнике у него лежит рабочая куртка. Не слишком чистая, но выбирать не приходится. Закинув в рот подушечку «Орбита», он вышел из машины и открыл багажник. Обстановка на остановке тем временем значительно изменилась. Судя по всему, замерзшая проститутка и двое мужчин, довольно затрапезного вида, не смогли договориться, и разговор велся на повышенных тонах и трехэтажных матах.
– Да чего ты тут ломаешься?! – особенно горячился один из мужчин, в заляпанной дубленке с чужого плеча. – Как мать Тереза прям, так твою и растак…
– А ты на меня не ори! – не уступала ему проститутка. – Ишь какой умный выискался. Хочешь в долг, так тебя и растак, и в Красную армию… Иди за угол и сам себя обслужи, понял?!
– Ничего себе! – возмутился второй мужик, с неровной рыжей щетиной на лице. – Пашке, значит, в долг можно, этому, Алику с вокзала, тоже можно, а нам нельзя?!
– Мало ли что там кому можно?! – не унималась проститутка. – Хочешь погулять – доставай деньги, понял?!
– Да что с ней разговаривать! – заорал мужик в дубленке, вконец разозлившись. – За волосы ее да за угол! Пару раз по морде получит, будет как шелковая!
И в подтверждение своих слов схватил девушку за волосы. Та закричала и разразилась отборным матом. Рустам поморщился, посмотрел на опухшее от пьянства лицо проститутки и решил не вмешиваться. Пьяниц и бомжей в стране с каждым годом становилось все меньше и меньше. Они просто вымирали, не выдерживая жестокой действительности, больше не желавшей нести их по жизни на своем горбу. Соцпрограммы и благотворительные общества бессильны против нежелания работать и желания пить. Ряды маргиналов таяли, но те, кто был еще жив, продолжали существовать по своим правилам и понятным лишь им одним законам. Привокзальная проститутка и ее вспыльчивые клиенты, видимо, хорошо знали друг друга. Влезать в чужую «бытовуху» было бы глупо. Стараясь не смотреть в сторону конфликтующих, Рустам отряхнул куртку и протер снегом особо подозрительные пятна.