Сердце стального дракона. Лекарь поневоле - стр. 56

— Давай уже, хватит прелюдий, — ворчит дракон. — Что за вопросы?

— Ну, для начала… сколько вам лет?

— Семьдесят три полных года, — сухо отвечает Шейн.

— Э-м… А по драконьим меркам это мало или много?

— Мало... — хмыкает стальной. — Дракон считается полностью достигшим пика силы в сто лет, обычно раньше этого срока никто не вступает на престол.

“Так он даже не в пике силы? — удивляюсь я. — Что же с ним будет через двадцать лет? Боюсь, чихнёт, а замок разлетится по камешкам!”

— А сколько живут драконы? — уточняю.

— Тысячу лет. Две… В общем, бесконечно долго, но мало кто доживал даже до пятисот. После трёхсот лет нас обычно перестают интересовать дела живых. А когда эмоции полностью исчезают, то дракон постепенно обращается в камень.

Я киваю и делаю пометки в воображаемом блокнотике.

— Как давно началась болезнь? — спрашиваю.

— Примерно двадцать лет назад.

“Ого! Он болеет так давно!” — мысленно удивляюсь я.

— Но хуже стало в последние три года, — бесстрастно добавляет Шейн. — До этого было… терпимо.

“Терпимо? А сейчас, значит, уже нет”. 

Атмосфера в комнате пусть и напряжённая, но Шейн держит эмоции в узде. Кажется, он и правда собрался держать слово и ответить на мои вопросы.

— Вы пытались как-то лечиться? — спрашиваю.

— Конечно. Пробовал медицинские артефакты, зелья, кое-что из лекарств с Земли. Анонимно общался с лучшими врачами и магами. Ничего из предложенного ими не сработало.

— Ясно… Как вы думаете, что послужило толчком к началу болезни?

— Тут и думать не надо. Много эмоций, много магии. — Шейн прикрывает глаза, ему явно не хочется мне ничего рассказывать, но он продолжает, словно силой выдавливая слова из собственного горла: — У человека способность к магии определяет искра. У дракона есть похожая, только называется “ядро”. В некотором роде оно отвечает за способность "чувствовать". Оно наполнено теми эмоциями, которые дракон испытывает. Если эмоций слишком много, они вырываются из ядра и накрывают волной всех вокруг. Но можно суметь удержать их внутри и тогда...

— Тогда они разрушают тело дракона?

— Не всегда… Но в моём случае — да.

— Из-за того, что вы испытываете одну лишь злобу? 

Вопрос на грани, но Шейн и не думает злиться. Он молчит пару секунд, а потом нехотя отвечает:

— Возможно… Но многие драконы черпают силу из гнева, но не испытывают моих проблем.

— Откуда вы знаете?

— У меня свои источники, — уклончиво отвечает Шейн.

— Значит, проблема не в окрасе эмоций?

— Не только в нём.

— Но вы так и не ответили, что послужило толчком?

— Смерть родителей, конечно, — без единой эмоции отвечает дракон. Он переводит взгляд в потолок, смотрит совершенно пустыми глазами. Я вдруг отчётливо чувствую, как магия вокруг наполняется чёрной горечью, гневом, печалью и ненавистью. Вот она — незажившая рана, источник боли. 

— Но это было давно, — бесцветно произносит Шейн. — И сейчас не имеет значения.

Имеет, ещё как имеет! Но вслух произносить этого не стоит.

— Спасибо за ответ, — тихо говорю я. 

— Не за что тут благодарить. Ещё вопросы или мы закончили?

Мне хочется спросить, как погибли родители, что случилось с братом, но я чувствую, сейчас неподходящее время. Лучше переключиться на другую тему.

— Ещё парочка, — прошу я. — Слышала, что силу дракона можно уравновесить. Вы можете объяснить, что это значит?