Сердце Снежной королевы - стр. 7
Ладно, с этим мы разберёмся. У нас вообще-то давно в прошлом и рабовладельческий строй, и крепостное право…
Тут меня озарила еще одна мысль, вернее один большой вопрос. Кто сказал, что это в прошлом? Ведь я не имела понятия не только: кто я, но и “когда” я. Одно успокаивало: я, судя по всему, на знакомом до последней снежинки, Крайнем Севере.
Вернулся Уайбан, поговорив с кем-то на улице. Мне в тот момент было не до того, чтобы прислушиваться.
Я лежала, не шевелясь, делая вид, что сплю. Но подскочила, как ужаленная, когда почувствовала шершавую руку на своей грудной клетке.
- Не смейте меня трогать! - заверещала, прижавшись спиной к бревенчатой стене. Над лежанкой была натянута медвежья шкура, жесткие шерстинки которой теперь нещадно кололи меня сквозь рубашку.
Уайбан сплюнул на пол, зло зыркнув на меня.
- Ты жена моя! Сейчас вышвырну голой на снег, чтобы знала, как мужу перечить!
На снег мне не хотелось, значит, нужно было как-то по-другому договариваться.
- Мне больно, - всхлипнула я почти не притворно. Конечно, если бы я была здорова, уверенности во мне было бы побольше. Как-нибудь я его одолела бы. Но у меня чуть ли не половина тела была обморожена, и любое движение причиняло боль. Окажись я сейчас на снегу, как он мне пригрозил, погибла бы в считанные часы.
Прикрыв лицо руками, я сделала вид, что заплакала, внимательно наблюдая за Уайбаном сквозь пальцы. Кожа на руках и ногах адски болела, так что притворяться почти не пришлось.
Я увидела, что хоть лицо его и не изменилось, он несколько замешкался.
- Ложись в постель, женщина, - процедил он. - Я смотрел, не горишь ли ты. Сейчас дам тебе пить траву, и не вздумай брыкаться, как дурная лосиха. Выхожу тебя - разберемся, что мне с тобой делать. Ложись, говорю!
Всхлипнув еще несколько раз для порядка, я опустилась на лежанку. И когда Уайбан поил меня из чайничка с каким-то зельем, а потом менял повязки, не протестовала. Сил не было. Да и всё, что он со мной делал, приносило облегчение.
- Спасибо, - машинально пробормотала я сквозь сон. Наверное, в питье была какая-нибудь сонная трава. Боль немного утихла, стала терпимой.
Сквозь ресницы наблюдала, как старый Уайбан сидел напротив очага почти неподвижно. Всё старалась угадать какой он национальности. Соотносила его черты с чукчами, нанайцами, эвенками - и ничего не сходилось.
Впрочем, хозяин дома мог обладать нестандартной внешностью, например… Или его народ не дожил до моего времени.
Уайбан курил трубку, выпуская клубы дыма, пахнущего странно и незнакомо. Его морщины были подсвечены красным огнем из очага, и лицо выглядело, как земная кора с разломами, наполненными магмой.
- Что смотришь, спи, - сказал вдруг он, не глядя на меня.
И я провалилась в сон почти моментально, не успев удивиться.
3. Глава 3
Я жила в доме Уайбана третью неделю, и только сейчас он разрешил мне подниматься. До этого я вставала только чтобы ходить в туалет, который устроил мне в хотоне (постройке для скота) Уайбан, согласившись, что отхожую яму на улице я пока что посещать не в состоянии.
Хотон традиционно был пристроен к дому для дополнительного тепла. Вход в него располагался прямо напротив входа за очагом. Там обитали саха ынага - якутские коровы, пара лошадей, а также овцы в загончике.
Животинки косились на меня доверчиво и робко, волновались потревоженно, когда я пробиралась к своему берестяному ведру, преимущественно ночью или в отсутствие Уайбана. Пахло здесь, как в обычном хлеву, в который когда-то я ходила маленькой с бабушкой в деревне. Запах был знакомый, из детства, поэтому успокаивающий.