Сердце пацана - стр. 48
Что стряслось у нее? Опять небось куда-то влезла…
— Алло, — ответила на звонок.
— Дунька, ты не поверишь! — без приветствия начала трещать она.
— Это просто новость всех новостей!
— И что же такого стряслось? — равнодушно спросила, между тем поглаживая корешок книги. От жаждущей сплетен Ульки не спастись даже бегством на другую планету. Уж больно любила девица косточки перемывать.
— Синица! Синица! — заверещала она в трубку. — В гонках в столице выиграл! Прикинь! Очуметь!
Бедный Синица и не ведал, что подписал себе приговор. Фролова, кажется, была готова взять реванш.
— И что?
— Как что?! Это же мой шанс! Понимаешь?!
— Какой шанс? — устало вырвалось из меня. Ну, что она опять удумала?
— Мой! В общем, тема такая: Синица сейчас знаменитость. Охмурять его надо по-полной. Меня как с ним увидят, сразу слухи поползут, а главное — контракты! А потом, конечно, подиум, Париж, Италия, Прада, Гуччи, Дольче Габбана…
— Закатогубочкая машинка, — подсказала.
— Даа… Что? От темнота! Он мой шанс, Дунька.
— Улька, ну что ты городишь? — не была я так оптимистично настроена, как подруга. — И, вообще, с каких это пор ты клянчишь?
— Ничего я не клянчу, — обидчиво брякнула, — это другое.
— Но раньше и этого не было.
— Да, — легко согласилась Фролова. — Потому что раньше рядом тусовались одни нищеброды! Что с них взять-то?
— Можно подумать твой Синицын — потомок Рокфеллера.
— Нет, но он популярен. Сечешь?
— Уль, гонками не так много людей интересуется. Это, во-первых, а, во-вторых, он если и известен, то в узких кругах. Я сомневаюсь, что за ним по пятам ходят папарацци.
Повисла тишина. Фролова обмозговывала мои разумные доводы. Час от часу, мне приходилось подрабатывать мозгом этой сумасбродки.
— Думаешь, не ходят? — расстроено переспросила.
— Уверена, что нет.
— Но все равно, я его хочу!
И так было всегда. Сперва она придумывала небылицы, накручивала себя, затем когда кто-то разумный (в данном случае я), заверял бестию, что дескать это туфта полная и, она, разочаровавшись, бросала глупую затею.
— Слушай, Дунь, а ты вообще как после вчерашнего?
Помедлив, тихо и неуверенно обронила:
— Нормально, а ты?
— Пф-ф! Точу ножи! Чтоб бубенцы им отрезать, к чертовой матери! Я им сделаю яйца всмятку! Ой, блин, тут меня уже Эдик полчаса ждет. Опять наяривает! Ладно, я побежала. Удачки!
— Пока, — но это уже было сказано гудкам. Фролова ускакала навстречу приключениям.
Целый день ушел на то, чтобы отвлечься, чтобы сбежать от себя и мыслей, но сейчас в памяти всплывало то, что мне хотелось стереть навеки. Грубые руки. Гадкие слова с грязными ухмылками. Кричащее зыбкое заявление, обещающее скорую расправу. Озноб прошел по спине и рукам. В обычно уютной библиотеке, стало холодно.
— Глупости, — прошептала, отложила мобильник, взяла в руки книгу, открывая на нужной мне странице.
Но текст расплывался перед глазами, а буквы заплясали. Затем что-то ударило в окно. Негромко, словно хотело привлечь внимание, но не разбить его. Подпрыгнув, обернулась на звук. Ледяной ужас сковал мое тело.
Вот, он конец. Он пришел за мной.
Глупость не мой удел, и мне хватило ума, дабы не переться полюбопытствовать, кто там такой храбрый стучался в окно.
Стрелой слетела с кресла, галопом побежала в кладовку, чтобы за секунду натянуть куртку и прихватить сумку. Хлопок двери, раздался в ту самую секунду, когда я сделала шаг на выход из маленького пространства с кучей тряпок, ведром и шваброй с веником. Мое бедное сердце износится раньше, чем ему отмерено, и чем я бы того желала. Чрезвычайно часто ему приходилось замирать в ужасе и биться о ребра.