Сердце на Брайле - стр. 17

– Мне кажется, – заметил отец, возвращаясь с подносом в руках, – что клапаны издают какие-то странные звуки…

– Потрескивают?

– Да.

– Запишу.

Сделав глоток шоколада, я пролистал справочник Кребса.

– По-моему, – сказал папа, – надо бы проверить цилиндр.

– Посмотри, чтобы уплотнительные кольца регуляторов подъема клапанов были затянуты. Потому что в последний раз, ты уж извини…

– Глянь, у тебя усы…

Он улыбнулся. Я провел рукавом по губам, чтобы «побриться». И тоже улыбнулся.

– Знаешь, папа, главная проблема в том, что я расплылся.

– То есть?

– Я понял это в тот день, когда учительница математики посадила меня с одной девчонкой.

Он снова улыбнулся.

– А она не расплылась?

– Ничуть. Наоборот, такая четкая. Даже слепые, наверное, исцеляются, глядя на нее. И знаешь, из-за чего я так подумал?

– Нет.

– Из-за ее носков.

Мы замолчали на несколько секунд. Затем я продолжил:

– Папа?..

– Да?

– Надо купить мне новые носки, чтобы без дыр и с резинкой. Я правда верю, что дела в школе пойдут лучше с достойными носками – носками победителя! А ты, пап, элегантно одевался в моем возрасте?

Он немного подумал. В кафе вошли охотники.

– Суперэлегантно. Я носил галстуки и жилеты. А еще мокасины.

Отец считал, что элегантность – что-то вроде паспорта и что мой дедушка, от которого он этого нахватался, никогда не смог бы прижиться во Франции, если бы не его костюмы милорда.

Я представил его, такого шикарного, на школьном дворе, и это меня как-то даже тронуло. Оказывается, незнакомое прошлое может волновать не меньше неизвестного будущего.

– Получается, твое чудо – это носки! – заметил папа.

– Вроде того.

Мы вернулись к «панару» и отправились в путь. Папа обращался с рычагом переключения передач мягко, словно гладил по голове.

А затем снова включил The Rolling Stones.

На следующей неделе я убедился, что математическое чудо звали Мари-Жозе. Всё это время я наивно полагал, что она тут ни при чём. Мне даже удалось убедить себя, что, может, я решил задачу, сам того не заметив. В истории случались вещи поудивительнее – примеров у меня сейчас нет, но именно так я рассудил на одном из уроков.

Но в тот день, когда учительница раздала нам проверенные работы, сомнения рассеялись, всё стало ясно, потому что оценка Мари-Жозе оказалась ниже моей. А такого не могло случиться, так в природе не бывает, несмотря на все божественные вмешательства. Меня поздравили и чуть ли не церемонию устроили – я был тронут, очень тронут и уже начал всерьез воспринимать эти комплименты, словно действительно их заслужил, несмотря на засевшую где-то глубоко тревогу. Весь класс смотрел на меня, и я был потрясен, потому что никто, похоже, ничего не заподозрил. И даже Хайсам вышел из своего привычного оцепенения, чтобы не пропустить этот важный момент.

На его широком, полном спокойствия и уверенности лице сияла мягкая улыбка. Сердце мое бешено колотилось от волнения. Учительница никак не унималась – сцена походила на награждение орденом Почетного легиона, словно я высадился на какую-то геометрическую луну. Я подумал, что она немного преувеличивает, но, так как опыта в выслушивании похвал у меня не было, промолчал. Преподаватель даже сравнила меня с Мари-Жозе, когда отдала ей ее контрольную, и тут я в первый раз услышал, как учительница шутит.