Сердце лета - стр. 19

– Напомни, что мы здесь делаем? – Нервно спросила я у Милены.

– Мы… ищем приключений! – Ехидно улыбнулась Милена и спрыгнула с велосипеда.

Оставив своих механических друзей, мы вошли в дом. Я заметила, что Кристина осталась в машине и с недовольным лицом раскуривала сигарету.

– Наверное, такой цаце негоже ступать в такие развалины… – Подметила Анька.

Даже внутри дом хорошо сохранился. Нас встретили сенцы, как и в любом другом доме деревни, с гигантскими сундуками и чемоданами из натуральной кожи. Сундуки у каждого жителя считались чем-то священным и в основном дорогого стоили. В них прятали драгоценности, приданое, драгоценности, посуду или что-то очень близкое сердцу. Дальше стояла длинная скамья, а после дверь, ведущая в кухню. Мы шли на цыпочках, словно боялись быть пойманными непонятно кем.

Парни уже вовсю обшаривали кухонные ящики, даже заглянули в печку, но не смогли вскрыть сундуки. Пока.

– Здесь, кажется, жили дети.– Аня указала на две маленькие кроватки в большой комнате. На них не было перин, но лежали мягкие игрушки. Жутковатые, покрытые пылью и одноглазые игрушки.

– Долго же вы! – Так громко сказанул Андрей, что мы подпрыгнули.

– Чего шумишь? – Спросила Милена.

– А кто нас услышит? Духи? – Хохотнул Дрон и пошел осматривать шкаф.

И все же внутри дома, на полу, валялись осколки выбитых окон и несколько деревяшек, упавших с обветшалого потолка. Наверняка смерч прошелся и здесь. Я только надеялась, что к тому времени семья успела покинуть село. Подойдя к столу, на котором лежала изодранная, грязная красная скатерть, я увидела рамки с черно-белыми фото. На одном – мужчина держит на плечах двух маленьких дочерей. На втором он же обнимает красивую невесту. На третьем лишь его портрет: густые черные брови, такие же усы, проницательный взгляд исподлобья. А рядом я заметила аккуратно вставленный наградный лист: «Федорищев Петр Иванович» …

Я отшатнулась.

– Гайка? – Подошла Аня. – Ты чего?

Милена тут же взяла в руки фото.

– Красивый мужчина.

– Был. – Выдавила я.

– С чего ты взяла, что он умер?

– Прочтите. – Я протянула им наградный лист.

Девочки прочли и уставились на меня в недоумении.

– Петр Иванович. Ни о чем не говорит?

– А должно? – Покосилась Милена, еще раз обегая взглядом фото.

– Господи, память у вас, как у рыб. – Фыркнула я.

– Так объясни…

– Аглая?

Я вздрогнула, услышав голос Алика за спиной.

– Что?

Он явно хотел что-то сказать, но тут объявился Степа и хлопнул его по плечу.

– Ну что, на второй этаж?

– Здесь есть второй этаж? – В ужасе спросила Аня и подняла глаза.

Потолок наполовину обвалился.

– Пойдем. – Зачем-то согласилась я.

Наверное, испугалась, что если Степа уйдет, Алик все же продолжит говорить…

– Эх, Гайка, ты всегда была бесстрашной! – Заявил Степан.

– Ага. – Кивнули девочки и разразились смехом. Уж они-то все мои грешки знали.

Алик нахмурился, проводил нас со Степой взглядом и ушел в кухню. Мы со Степой осторожно поднялись по лестнице, которую сначала и не приметили. Она скрывалась за потертой шторкой в сенцах. На втором этаже стояла большая двуспальная кровать и было так темно, хоть глаз коли.

– Давай руку. – Протянул Степа.

Жест доброй воли от Кузнецова меня удивил, но я все же не стала придуриваться и взяла его за руку. Здесь действительно можно было наткнуться на что-нибудь. Мы медленно пробирались к середине. Я заметила на тумбе две свечи. Одна согнулась пополам от жары, а воск от второй стек на стол, и так и застыл. Половицы поднами скрипели так, что резало уши, а ведь мы на них еле наступали.