Сердце Леона. Пленница острова - стр. 14

Он обходит стул, затем направляется ко мне – тут же срабатывает инстинкт, и я делаю шаг назад.

На лице мужчина отражается понимание, но он не останавливается. Наоборот, настигает меня в коридоре, куда я отступаю, не глядя.

Наши взгляды по-прежнему связаны. И чем ближе ко мне Леон, тем острее чувствуется его злость, даже, скорее, ярость.

Холодная, обжигающая. Будто я причинила ему вред. Задела за живое.

Упираюсь спиной в стену и тихо охаю. Бежать больше некуда. Морте мрачно смотрит, давит взглядом, а затем ставит ладони по обе стороны от моей головы, запирая в в ловушку.

Не сомневаюсь – дернись я, попробуй сбежать, он поймает. Причем сделает это играючи.

– Твой отец будет жить.

– Спасибо, – выдыхаю с облегчением, которое даже не пытаюсь скрыть.

Только ради этого стоило пережить леденящий душу страх.

– Он будет жить и платить. Каждый его день превратится в ад, – шепчет Морте, склоняясь все ниже. – Знаешь, почему?

Я с трудом сглатываю тугой ком в горле. Преждевременная радость растворяется словно ее и не было ничего.

– Почему?

– Он узнает, где ты и с кем. Будет знать, за что и чью вину ты оплачиваешь своей свободой.

Он говорит об этом так, что у меня мороз по коже пробегает. От него веет яростью, гневом и… смертью. Приговором, который уже вынесен.

– За что? – спрашиваю, беспомощно выдыхая. – Он же…

Я осекаюсь, как только Леон бьет кулаком в стену возле моей головы. Я тут же жмурюсь в испуге и жду, что следующий удар придется по мне. Но вместо этого слышу:

– За то, что моего брата больше нет. Благодаря твоему отцу.

Месть. Вот так просто? Все дело в этом?

Глаза Леона словно свинцовые тучи – темные, мрачные. Его взгляд давит, буквально полыхая яростью. Но помимо этого я могу разобрать в нем боль. Она тихо притаилась за всем этим обжигающим гневом.

Он потерял брата… Брата-близнеца. Я читала, что между детьми в этом случае бывает очень крепкая связь. И если мой отец действительно причастен к смерти брата Морте, то я обречена.

Меня никто не пощадит.

– Боишься, Вивиан? – неожиданно спрашивает Леон. Его голос звучит ниже, даже будто чуть мягче. Но я не обманываюсь – он в любой момент может превратиться в дикого зверя, который растерзает меня за считанные мгновения.

– А должна?

Стыдно, но мой голос дрожит. Меня не воспитывали бойцом, конечно, нет. Но когда мне было особенно трудно пять лет назад, отец часто повторял фразу, что я сильная, я – Моро. Я – его дочь.

Я плакала, но снова и снова твердила эту фразу – даже когда смотрела в зеркало, даже когда не могла видеть свое отражение. Когда считала, что останусь навсегда покалеченной.

И сейчас я просто не могу себе позволить опозорить имя отца. Я должна быть сильной. Ради него.

Леон тихо хмыкает, насмешливо даже как-то. Словно я спросила очевидную глупость.

– Ты убийца? – вырывается вопрос у меня, который, возможно, не стоило бы озвучивать.

Мужчина чуть прищуривается, отчего его взгляд становится еще более острым, а затем отстраняется и отступает на шаг. Я наконец вдыхаю полной грудью, почувствовав хоть немного личного пространства. Но тут же деревянею, когда Леон начинает медленно расстегивать пуговицы на рубашке.

Завороженно смотрю за тем, как он это делает. А в голове становится абсолютно пусто.

– Видишь это тату? – спрашивает Морте, сдвинув полы рубашки и открыв свое накачанное тело.