Сердце из стекла. Книга третья - стр. 25
Две черноволосые гарпии не переставали оскорблять и ругать ребенка еще минуты две. Обе они уже скатились на откровенные ругательства, однако даже не пытались спешиться или же попытаться достать Фила. Причину этому я поняла позднее.
Вскоре к ним подбежал тот самый мужчина, встреченный мной первым. Взгляд его при виде мальчика не потеплел ни на градус, скорее стал более озлобленным и тяжелым. После того, как ему указали на дерево тонкой холеной ручкой и приказали «Достать этого выродка», он стал неожиданно испуганным. Однако мужчина не мог перечить высокородным Леди, и, смотря в упор на малыша, медленно стал приближаться к дереву. То, что он не сможет сделать и пару шагов, знали обе Леди. Знал это и сам козел отпущения, часто сглатывающий комок в горле, и конечно сам Феликс, сидящий на дереве. Догадывалась о подвохе и я, но его сути понять не могла. Потому лишь разглядывала выражение лица мальчика, попеременно переводя взгляд вниз на мужчину.
Четвертый шаг и ребенок вскидывает руку в его сторону, будто формируя в ладони невидимый шар и поворачивая его по часовой стрелке. Следопыт падает на колени, хрипя и сдерживая рвущиеся из горла хлюпающиеся звуки. По его подбородку и губам льется кровь, быстро загустевая и останавливаясь.
Мальчик вновь положил руку на колени и отвернулся, смотря лишь в глаза ни на секунду не испугавшейся матери. То есть она знала, что он сейчас сделает и, не смотря на это, послала слугу вперед? Она – или непроходимая идиотка, или жестокая стерва. Скорее всего два в одном.
Мужчина поднялся на ноги, кряхтя и немного подвывая, стер рукавом кровь с лица и, с ужасом взглянув на мальчика, спешно отошел назад к Леди.
– Вот напасть, – прошипела бабка, искоса глядя на внука, – знающий целитель! – она повернулась в сторону дочери, – говорила я тебе не давать ему читать! Что ты теперь собираешься делать?!
– Нужно дождаться Александра… – прошептала Гилида, опустив глаза и потирая шею, отодвинув ворот плаща.
Раздался отчетливый хмык, и вторая женщина вперила злой ожесточенный взор в Феликса.
– Думаешь в этот раз он сможет? – она усмехнулась, – в прошлый раз нам пришлось ждать больше часа, прежде чем пришла старая Дора.
Больше никто из них не проронил ни звука. Лишь лошади всхрапывали, перебирая ногами прелую мокрую листву.
Вскоре дождь превратился в белый пушистый снег. Ноги совсем заледенели, однако я могла думать лишь о мальчике на дереве, непринужденно размахивающем босой ножкой, будто не чувствуя промозглого ветра, ледяного покалывающего снега и изморози, которой покрылись кора дерева, промокшая одежда и тот самый одиноко лежащий в луже башмачок.
– Феликсиниан, – позвал взволнованный женский голос, заставивший меня вздрогнуть и отойти на два шага вбок.
Справа, на одной линии со мной стояла очень старая женщина, на вид которой было не меньше девяноста-ста лет. Сморщенные впалые веки были полуопущены в попытке разглядеть мальчика, а блеклые голубые глаза впервые за все время, что я провела здесь, смотрели на ребенка с добротой и переживанием. Было видно, что такое долгое путешествие являлось для нее тяжелым и весьма трудоемким процессом, однако она делала это не ради себя.
Немного позади стоял высокий жилистый мужчина, которого я видела в своем первом видении. Это был Александр Вольтер. За все это время он ни на каплю не изменился, все так же имея правильные черты немного смуглого лица, длинные светлые волосы, неизменно уложенные в хвост, и безразличный взгляд синих глаз, заставляющий как минимум поежиться.