Сердце феникса. Новая реальность - стр. 17
– Полно! – мрачно отозвался светловолосый Вадим. – Во-первых, никаких следов инкуб (если это он) не оставил; во-вторых, полиция истоптала все так, что даже если бы оставил, засечь не смогли бы. А в-третьих, мать, кажется, помешана на чистоте. Ни одной вещи не оставила непостиранной. Лёшка себе уже все мозги расплавил на поиске!
– Дим!
– Попробуйте зайти в спальню родителей, – проконсультировал бесплотный голос.
– Зачем?
– Некоторые родители хранят там коробочки или шкатулки с памятными реликвиями. Детские локоны или первый выпавший зуб.
Не дослушав, Лёш метнулся из комнаты. Дим дернулся следом, но ограничился тем, что переместился к двери и чуть склонил голову, вслушиваясь в каждый звук. Впрочем, брат вернулся быстро. Зеленые глаза его сияли:
– Пап, ты гений!
Темный коридор непривычно прямой и широкий. Совсем непохоже на пещерные ходы. По ровной пыльной стене тянется цепочка каких-то одинаковых выпуклостей, похожих на лампы. Да это и есть лампы!
И все разом становится на свои места. Это не пещера. Это не подземный мир Уровней, отгороженный печатями от так называемой Поверхности. Это какое-то человеческое здание, похоже, заброшенное. Причем сравнительно недавно – стены, конечно, тут пыльные и грязные, но ковровое покрытие еще вполне успешно гасит шаги – значит, не заросло грязью.
Так. А что она здесь делает?
И как она вообще здесь оказалась?
Дыхание рвется с губ тающими облачками. Что-то оттягивает талию – пояс… тяжелый… с кармашками.
Что происходит?
Впереди вскрик! Тонкий, насмерть перепуганный голос. Детский.
– Туда!
– Осторожней, Лёшка, – предупреждает мужской голос.
Лёшка?!
Лампы мелькают изломанными полосами, двери распахиваются под ударами сильных рук… и некогда подумать, откуда тут взялся Лёш. И почему она видит только светловолосого. Подумать некогда, потому что они находят наконец, кто кричал.
В этой комнате тоже не работают лампы, но здесь светло – от десятков свечей, расставленных на столике, закрепленных на полках, по углам дивана. И все эти мерцающие огни освещают…
Алое покрывало. Несколько шелковых подушек. На постели два сплетенных тела, накрытых сетью золотых волос. Красивое, гибкое, хищно изогнувшееся – сверху. Отчаянно бьющееся, безнадежно всхлипывающее, с тонкими руками, привязанными к изголовью постели – снизу. Детское.
Что?! В горле что-то заклокотало.
– Прочь!
Золотоволосая тварь поднимает лицо. Хищная, какая-то андрогинная красота – и большие темные глаза, и алые губы над оскаленными клыками могли в одинаковой степени принадлежать и мужчине, и женщине.
Инкуб?!
Голодный огонь в глазах, беспокойные сполохи темной ауры, плавные линии тела, на глазах перетекающие из мужских форм в женские – инкуб! Адское создание, которое питается желанием жертвы. Опасное, очень опасное, ведь желания есть практически у всех, даже у демонов. И жертвой может стать любой.
Но жертва-ребенок?!
Худенькая девочка, даже не подросток, тоненькая, насмерть перепуганная. Она вся сжимается, когда длинные пальцы инкуба по-хозяйски трогают ее губы.
– Прочь от нее!
Рука сама собой рвется вперед, автоматически раскрывая ладонь в незнакомом уверенном жесте – и оскалившуюся тварь сметает с постели и швыряет на стену.
– Лёш, бросай! Зель…
Быстрый бросок, дымный факел, дикий вопль. Свечи гаснут, комната тонет в темноте, старший пытается что-то засветить. Где инкуб?! У пола пусто. Куда он делся?