Сердце Дракона. Книга 7 - стр. 56
– У тебя была возможность на все что угодно, – продолжал голос. – Но ты предпочел этим возможностям жизнь просто паразита. Влачил свое жалкое существование без всякой цели.
“Цель… Какая у меня может быть цель, когда у меня есть все, чего можно только пожелать?!”
– Разве все? Если у тебя есть все, чего можно только пожелать, то почему ты тогда пытаешься заглушить этот плач внутри твоей груди? Эту пожирающую тебя пустоту?
“Замолчи!”, – закричал он мысленно, но было поздно. Перед внутренним взором закружились сцены прошлого.
То, как отпустил аспирантку, и его единственной мыслью было: “И это все?” Об этом снято столько фильмов, написано столько книг и песен. Но секс не подарил ему ни особого наслаждения, ни смысла.
Затем он вышел из больницы. Смог двигаться на своих ногах, но опять лишь одна мысль: “И это все?”
Потом он счел, что все дело в аспирантке. Он менял женщин. Так часто и так много, как только мог. А учитывая его деньги, мог он многое.
Даже больше, чем многое.
Но каждый раз лишь – “и это все?”.
Затем пришел алкоголь. Но и он не мог заполнить той пустоты, что росла в его груди каждый день.
Будучи прикованным к постели, он жил одной целью – выжить. А когда встал, то потерял цель. Ни женщины, ни слава, ни деньги, ни алкоголь не могли заменить ему ее.
И тогда пришел черед наркотиков. Сначала легких, затем тяжелых. Они позволяли ему забыться, но каждый раз пустота с новой силой напоминала о себе.
“Я не хотел всего этого…”
– Хотел! – От рева голоса, доносящегося из темных клубов дыма, задрожали стекла. – Не обманывай себя, Дар… – Ветер заглушил слова. – Это именно то, чего ты хотел. Чего желал для себя.
И потянулись новые сцены из прошлого. Где он валялся в собственной рвоте посреди какого-то модного ночного клуба. Затем – как кувыркался в постели с тремя девицами, которым явно еще не было восемнадцати лет. Как он торчал в полузаброшенном здании, закатывая глаза от неземного блаженства.
Как едва не сбил ребенка, сев вусмерть пьяным за руль. А после того как его отмазали и всего лишь лишили прав, тут же пошел и купил себе новую машину. Ту, на которой не было вмятины от собаки ребенка, которая и спасла малыша от гибели.
Он даже не чувствовал угрызений совести.
Зачем? Для чего? В конце концов, он просто жил, существовал, переползая изо дня в день, разрушая себя и все, что его окружало.
Потому, что если он не мог заполнить пустоту в своей груди, то, может, смог бы ее хотя бы убить?
– Тогда умри, – ответил голос. – Признай, что именно этого ты хотел с самого первого своего вздоха – смерти.
“Нет! Ты лжешь! Я всегда бился за свою жизнь!”
– Но для чего?
“Для… для…”
– Я скажу тебе для чего. – Клубы дыма сгущались, образовывая какую-то фигуру. – Ты боролся не для себя, а назло другим. Чтобы доказать, что они ошибаются. Чтобы показать, что они хуже тебя. Слабее тебя.
Он вспомнил все те обидные игры, что устраивали с ним в приюте. Все те шепотки, которые он слышал от санитаров и медсестер в больнице.
Он их всех ненавидел! Всех до единого! И даже аспирантку он взял, только чтобы посмеяться над ее обидной реакцией, когда она всем своим видом показала, что никогда с ним не переспит!
То же самое касалось и города.
Он его ненавидел.
Ненавидел за то, что тот жил, пока он мучился в смертной агонии своей недо-жизни.