Сердце дракона. Ключ от всех дверей - стр. 6

– Я ничего такого не сказал, Аня, – обиженные ноты в его голосе заставляют меня поспешно выйти из лифта, как только слышится звуковой сигнал и двери цвета металлик расходятся в стороны.

– Стой, Ань! – ладонь жениха ложится на мое плечо и крепко сжимает его. – Чтобы я не говорил и как бы не старался, ты опять мной не довольна.

Я еле сдерживаю стон, вызванный справедливым замечанием Воронова. Но выражение обиды на лице парня вынуждает меня извиниться:

– Прости. Я пропустила прием антидепрессантов, – я нервно сжимаю ремешок сумочки, думая о том, что, скорее всего, так и есть: десять дней без таблеток сказываются не только на расстройстве сна, но и на далеко не прочных нервах, – и, кажется, немного от этого взвинчена.

Лицо жениха меняется. В серых глазах мелькает не просто страх, а настоящий ужас. Оттеснив меня к ближайшей двери по коридору, он, почти задыхаясь и заикаясь, произносит:

– Ты что? – мужские пальцы достаточно ощутимо сжимают мои скулы, причиняя совсем не сильную, но неприятную боль. – Аня, это же не шутки. А что, если у тебя снова начнутся приступы?

Взволнованное лицо Воронова раскраснелось так, что мне кажется еще чуть-чуть и его хватит сердечный приступ. Мотнув головой, я отхожу от Димы, возмущенно буравя взглядом парня.

– Дим, перестань! Ты так говоришь, как будто я какая-то сумасшедшая, сбежавшая из психбольницы! Да, у меня есть проблемы, я не отрицаю, – сморгнув неожиданно набежавшие слезы, я продолжаю: – Проблемы со сном, Дима. А ты так смотришь, как будто я могу накинуться на коллег или… Ай! – махнув рукой, останавливаю поток речи, срывающийся с губ.

Я оглядываюсь по сторонам, отмечая, как все вокруг изменилось. Черт, куда идти? Они что, поменяли таблички на дверях?

Анна

– Тебе надо к Регине Эдуардовне! – восклицает Дима, не обращая внимания на мои слова.

Вцепившись пальцами мне в предплечье, он почти силком тащит обратно к лифту. Мимоходом бросив взгляд на настенные офисные часы, Дима бормочет себе под нос:

– Слава Богу, что девять! Она должна быть уже на месте.

– Конечно, на месте, – вырвав руку из крепкого захвата, я поправляю ремешок съехавшей с плеча сумочки. – Она же штатный психолог, – напоминаю, удивляясь тому, какое впечатление произвело на Диму признание по поводу антидепрессантов.

– Ань, это не шутки, – продолжает жених после секундной заминки, неодобрительно качая головой. – Халатное отношение к здоровью я не одобряю – так и знай, дорогая. Особенно, если учесть то, из какой трясины я тебя вытащил, Анна. Поверь, мне это стоило огромных усилий.

Слова Воронова заставляют помимо воли почувствовать себя глупым нашкодившим ребенком, который своим не хорошим эгоистичным поведением заставляет нервничать заботливого родителя.

Дима же, в свою очередь, хмурится, заметив в моем поведении едва уловимые перемены. Кажется, он все подмечает – и легкий трепет ресниц, и как я неосознанно прикусываю нижнюю губу, в попытке сдержать накатившие от его слов эмоции. И зачем он только напоминает раз за разом о трагедии, что произошла в прошлом? Мне же больно!

На гладко выбритом лице жениха отображаются сложные мыслительные процессы.

На мгновение у меня даже возникает ощущение, что Воронов занимается какой-то трудной математической задачей, решение которой едва ли ему под силу и как бы Димка не старался, оно ускользает от него. Широкие русые брови Дмитрия Воронова соединяются в одну сплошную линию, а полные губы неодобрительно поджимаются. Вот те раз! Смотрит так, как будто я обидела двадцать бездомных котиков тем, слопала на их глазах палку сырокопченой колбасы!