Сердце Чёрной Пустоши. Книга 2 - стр. 2
- Я вас умоляю, миледи! - фамильярно перебила меня Рамина. - Ну о чем ему с вами разговаривать?
Грубость оказалась такой неожиданной, что я даже не оскорбилась, а просто ошарашенно захлопала ресницами.
- Что ты сказала, Рамина? - пробормотала я, подняв брови.
Румянец на щеках камеристки стал пунцовым. Путаясь и заикаясь, она пролепетала:
- Мужчины Черной Пустоши… молчаливы, миледи. Каждое слово - равноценно камню! Женщины - другие, конечно… Но… женщины редко говорят в присутствии мужчин…
- Вот как? - перебила на этот раз я, - отчего же? Отчего же вы не говорите в присутствии своих мужчин?
Рамина сглотнула, глядя в потолок, словно решалась на что-то, затем тряхнула головой, и пояснила:
- Каждая женщина с детства знает, что мужчина намного сильнее и умнее ее… И мы слишком горды, чтобы обнажать свое скудоумие в их присутствии. Свои недостойные речи мы ведем на женских половинах домов. Его высочество пришел править нами с Огненных Земель, поэтому не стал оборудовать для вас отдельную часть замка, как сделал бы другой на его месте. Не все с этим его решением согласны, но… Но все же никто не посоветует вам вести себя здесь столь же фривольно, как принято за Звездным морем. Принцессу непременно будут уважать за ее истинно женские качества: доброту, скромность, кротость и смирение.
По мере рассказа Рамины мои брови ползли все выше и выше, а глаз начал дергаться. Показалось, если она и дальше продолжит нести эту унижающую женщин чушь, я не сдержусь и отвечу в традициях самых невоздержанных на язык девиц Аварона.
- После. Я обдумаю все, что ты сказала, после, - сказала я камеристке. - Сейчас следует пройти в мои покои. Ты проводишь меня, а потом позовешь Альре. Да, Альре... Он обещал ознакомить меня с особенностями ведения дел замка.
- Слушаюсь, миледи, - сказала Рамина, присев в книксене. - Но не лучше бы вам поговорить с мистрис Одли, вашей старшей камеристкой? Она старше и опытнее господина Альре, и я подумала…
- А я подумала, что ты слишком много болтаешь, не говоря о том, что слишком много себе позволяешь для прислуги! - выпалила я.
Рамина часто заморгала и потупилась. По румяным щекам потянулись влажные дорожки, а я закусила губу от досады, поняв, что в первый же день довела девушку до слез.
- Прости, Рамина, - тихо проговорила я. - Я не имела ввиду ничего дурного и не хотела тебя обидеть. Просто немного на взводе после путешествия и всего остального.
Рамина шмыгнула носом, смахнув слезы с румяных щек, и робко улыбнулась.
- Конечно, миледи, я так и поняла, что волнуетесь из-за вашего зверя.
Заметив мой непонимающий взгляд, она с готовностью напомнила:
- Его высочество велел его изолировать…
Девушка не успела договорить. Я довольно резко и грубо дернула ее за руку, вынуждая замолчать и выпалила:
- Бегом! В мои покои! Да что ты стоишь! Веди же! Рамина замешкалась и, видимо, хотела что-то сказать, но столкнувшись со мной взглядом, не посмела.
Чуть ли не бегом мы взлетели по винтовой лестнице, преодолев несколько пролетов, затем взбежали по еще одной. Когда Рамина остановилась у перил, вцепившись пальцами в мрамор и часто дыша, я снова нетерпеливо дернула ее за руку.
- Да быстрее же! - крикнула я. - Я ведь не найду без тебя дорогу!
Девушка перевела дыхание и снова устремилась по нескончаемым коридорам. Я держалась рядом, то и дело забегая вперед, торопя камеристку, как могла.