Сердца войны. Книга четвертая - стр. 33

– Не будь к нему так критична, пожалуйста, – я подняла на нее глаза, – забавно и грустно одновременно, но… он и в самом деле скоро станет твоим сыном.

Я моляще взглянула в ее зеленые глаза и улыбнулась. Вышло как-то вымученно. Но Рая кивнула и с шумом выдохнула воздух.

– Кошмар, – произнесла она и закатила глаза, – лютый ужас! Если бы я узнала об этом лет сорок назад, то пошла бы и отрезала Вольтеру чего посерьезнее пальца!

– Ты отрезала Александру палец? – я не смогла сдержать смешка.

Мама ухмыльнулась и прижала меня к своей груди, чтобы я не увидела ее мстительного выражения лица. Да только луна от матери недалеко всходит – я понимала ее чувства лучше кого бы то ни было.

– Брачная метка Танатоса начинается с мизинца на правой руке, – она провела рукой по моей голове, – думаешь я смогла бы просто так оставить его измену?

Я отрицательно качнула головой. В этом была вся мама. Именно такой я ее любила.

– Ты отошла от темы, кстати, – съехидничала я.

Женщина постучала ногтями по подлокотнику нашего мягкого кресла, отчего раздался гулкий звук.

– Ты повторяешь мои ошибки, – она аккуратно подняла меня и взяла за плечи, поставив нас на расстоянии десяти сантиметров лицом к лицу, – у вас не будет детей, так же, как и у нас с его отцом. Никогда, Лесси!

Я кивнула и ласково взглянула на нее.

– Ему нужна Алесса, – эти слова дались мне тяжелее, потому что они были обращены не самой себе, – я же являюсь «тем, что есть». Точнее, заменой на время, – я взглянула в наполненные ужасом глаза мамы, – и я отойду в сторону… когда это будет необходимо. Сейчас же я счастлива и осознавая все это.

– Всемогущая Богиня, все это время ты понимала и думала об этом! – она наклонила голову, мазнув растрепанными волосами по моему лицу, отчего я отодвинулась подальше, – как ты вообще справляешься с этой болью?!

Я поджала губы.

– Мне не больно.

Она взглянула на меня с сомнением.

– Я ужасная мать, – печаль заполонила ее глаза, – все это время тебе было плохо, а я…

– Мне не было плохо, мам, – произнесла я, но меня будто не слушали, продолжая что-то больше похожее на бурчание, чем слова, обращенные мне:

– А я была занята собой… Самое страшное то, что я не могу понять кто из вас кто! Еще и этот блок на сознании… – она покачала головой, – Вольтер считает, что ты – Алесса, но ты даже в детстве в этом теле была сдержанной и не такой активной. Еще и Вильгельм, который уже давно хочет вас разделить. Я, конечно, уговорила его не лезть в это, но… он бывает, опять начинает этот разговор!

Я закатила глаза. Все эти разговоры про нас с ней были мне не особо приятны. Будто все, кто желал нас разделить, лезли ко мне в душу с желанием порвать ее на две половины. Если мы были неделимы с ней до этого, и это предстоит нам еще пару десятков лет, то пусть мы будем едины.

«Это-то мне и не нравится» – пробурчала Алесса, – «хочу быть отдельно от тебя».

Я тоже. Хоть и пытаюсь доказать себе обратное – моя жизнь была бы в сотни раз легче, не имей я в голове вторую личность, желающую оттуда выбраться.

– Я – Алиса, – сказала я под насмешливым взглядом мамы.

– Думаю, вы обе так считаете, – усмехнулась мама.

Я кивнула.

Это было тяжело. Да только дальше будет очевидно тяжелее.

– Вернемся к Филу, – я осуждающе взглянула на эту аферистку.

Рая всплеснула руками и со шлепком уместила их на своих коленях.