Серая мышь в большом городе - стр. 17
— Ну, куда едем, Васса? — спросил Лёня, садясь за руль и заводя мотор.
— Воскресенская набережная, дом двенадцать, — со вздохом ответила я. — Опоздала на собеседование, теперь уж только домой…
— Ничего себе, девушка! — присвистнул Лёня, выруливая со двора на улицу. — Твои родители бизнесмены? Или папа министр?
Я покачала головой, ничего не ответив. Какими вещами измеряется положение человека в городе! Хватит влиятельных родителей, чтобы быть богатым и уважаемым. Вот в деревне всё не так. Саню Зайца уважают за то, что он лучше всех охотится на зайцев, потому и прозвали так. Никто не знает ходить за животиной лучше деда Аксентьева, даже ветеринар, что приезжал несколько лет назад, учился у него. Матрёна споро готовит пироги и караваи, за день может собрать стол хоть на тридцать человек, хоть на сто. А бабка Анфиса знает, чем вылечить все-все хвори, да и травки у неё самые правильные… Там у нас по человеку судят — что умеет, что знает. А тут… Кто родители, сколько у них комнат да машин.
— Тётя у меня актриса. А дядя профессор, — коротко ответила я, глядя в окошко на пролетающий мимо Питер. Вот и вокзал, куда я приехала две недели назад. Какая я тогда была дурочка, сейчас-то уж обтесалась маленько. Ездить в транспорте да в машинах мне нравится, скорость полюбила! И в туалете ёршиком за собой еложу по горшку — чтобы чистенько было. И душ употребляю правильно. И моюсь почти каждый день, а не по субботам, как в деревне…
— Повезло. А сама откуда?
Снова вздохнула. Сколько раз уж отвечала на этот вопрос?
— Красноярский край, Енисейский район. Вам-то что? — с вызовом спросила. Лёня усмехнулся. Я не видела, поняла по голосу:
— Да ничего. Просто спросил.
Он подвинул вперёд ручку, которая разделяла наши сиденья, и вдруг переместил ладонь мне на колено. Я даже сразу не поняла, что случилось, а потом застыла. Кровь бросилась мне в лицо. Жаром запылали щёки. Сафрон… Его рука была горячая, жилистая, шершавая. Грубая. И голос… Голос уверенного в себе человека, который знает, что добьётся своего. «Одной тебе не справиться, ты выйдешь за меня».
Когда в груди больше не осталось воздуха, я резко отбросила руку Лёни, отшвырнула её подальше, как тушку убитой мыши.
— Ну, ты чего, милашка? — снова усмехнулся он.
— Что вы себе позволяете?! — возмутилась я. — А ещё приличный человек! У вас так принято в городе?
— Ладно, ладно, не истери! Может, ты мне понравилась.
— А если вы мне не нравитесь?!
— Ты такая переборчивая? У тебя в деревне лучше парни?
Он откровенно издевался надо мной. Ухмылялся так гадко, что захотелось вдарить его дрыном по морде. Жаль, дрына нет, как тогда, с Сафроном… Ничего, если полезет ещё раз, вмажу сумкой, там два красивых камешка, которые я подобрала на набережной неделю назад.
Но Лёня больше попыток не предпринимал. Он молча рулил, став серьёзным, молчал и смотрел на дорогу. А я кусала губы. Зачем он всё это делал? Зачем сказал, что я ему понравилась? Я не понимала. Сафрона я понимала. Ему мать велела ко мне присмотреться ещё несколько лет назад. он и присматривался: то подарок пришлёт с младшим, то воду из колодца поможет вытянуть. А отец после похорон моего тяти приходил к мамке. Говорил с ней долго, один на один, меня выгнали в сени. Но я подслушала, не будь дура. Речь шла о сватовстве. Мол, и хозяйка я хорошая, и собой неплоха, и детей, даст Бог, рожу много. Перестарок, конечно, к восемнадцати годам иду, но зато послушная и молчаливая, а ещё благодарна буду их семье, что возьмут меня в таком возрасте, сироту.